28
лет
предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе
28
лет
предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе
28
лет
предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе
Новые подходы к лечению хронического системного воспаления и синдрома инсулинорезистентности у больных неалкогольной жировой болезнью печени
string(5) "21883"
1
Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова, Санкт-Петербург
2
Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова, Санкт-Петербур
Для цитирования: Гриневич В.Б., Сас Е.И., Кравчук Ю.А., Ефимов О.И., Орос А.И. Новые подходы к лечению хронического системного воспаления и синдрома инсулинорезистентности у больных неалкогольной жировой болезнью печени. РМЖ. 2011;5:298.

Введение В соответствии с современным определением состояние инсулинорезистентности (ИР) является отражением недостаточной силы инсулиновых сигналов в цепи внутриклеточных сигнальных молекул, начиная от инсулиновых рецепторов вплоть до финальных субстратов действия инсулина, вовлеченных в плейотропные метаболические и митогенные реакции клеток [1]. Указанные клеточные изменения, в свою очередь, влекут за собой развитие нарушения толерантности к глюкозе, дислипопротеидемий, атеросклероза, эндотелиальной дисфункции и артериальной гипертензии. В связи с этим особое значение приобретает общепринятая концепция так называемого синдрома ИР или «метаболического синдрома», характеризующегося увеличением массы висцерального жира, снижением чувствительности периферических тканей к инсулину и гиперинсулинемией, которые вызывают развитие нарушений углеводного, липидного, пуринового обменов и артериальной гипертензии [2].

В соответствии с современным определением состояние инсулинорезистентности (ИР) является отражением недостаточной силы инсулиновых сигналов в цепи внутриклеточных сигнальных молекул, начиная от инсулиновых рецепторов вплоть до финальных субстратов действия инсулина, вовлеченных в плейотропные метаболические и митогенные реакции клеток [1]. Указанные клеточные изменения, в свою очередь, влекут за собой развитие нарушения толерантности к глюкозе, дислипопротеидемий, атеросклероза, эндотелиальной дисфункции и артериальной гипертензии. В связи с этим особое значение приобретает общепринятая концепция так называемого синдрома ИР или «метаболического синдрома», характеризующегося увеличением массы висцерального жира, снижением чувствительности периферических тканей к инсулину и гиперинсулинемией, которые вызывают развитие нарушений углеводного, липидного, пуринового обменов и артериальной гипертензии [2].
В настоящее время сформировалось четкое мнение о связи синдрома ИР с кардиоваскулярной патологией, однако результаты исследований последних лет существенно расширяют понятие синдрома ИР. Так, установлено сочетание ИР с поражением печени, эндотелиальной дисфункцией, повышением маркеров воспаления, нарушением в системе коагуляции. Выявляются корреляции между нарушениями липидного и углеводного обменов, обусловленными инсулинорезистентностью, и гастроэнтерологическими заболеваниями – язвенной болезнью, панкреатитом, неалкогольной жировой болезнью печени, гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью, синдромом раздраженного кишечника. Устанавливаемые при этом патологические закономерности не зависят от нозологии и касаются общих для всех этих заболеваний патологических процессов [3].
Традиционно при рассмотрении механизмов формирования синдрома ИР большое значение придается печени – главному органу глюконеогенеза. При этом печень является не только «колыбелью» метаболических расстройств, но и мишенью этих нарушений, одним из основных морфологических проявлений которых является избыточное отложение жира в гепатоцитах. В последующем происходит изменение функциональной активности клеток печени и комплексная перестройка регуляции гомеостаза, способствующая развитию патоморфологических изменений вначале по типу дистрофии и крупнокапельного ожирения, а в дальнейшем – воспаления и фиброза [4].
С позиции современных концепций одним из ранних предвестников и признанным компонентом метаболического синдрома является зачастую случайно выявляемая при ультразвуковом исследовании неалкогольная жировая болезнь печени (НЖБП). Распростра­нен­ность НЖБП до сих пор точно не известна. В европейских странах НЖБП диагностируют приблизительно у 12% пациентов, которым проводят биопсию печени в связи с повышенным уровнем трансаминаз сыворотки крови. Законо­мерно, что у тучных людей распространенность НЖБП выше и составляет 19%, тогда как при нормальном весе диагностируется только в 8,7% случаев [5].
Основной причиной развития НЖБП является повышенное содержание в печени свободных жирных кислот. В соответствии с последними представлениями о патогенезе данного заболевания выделяют два этапа его развития. Первый этап – накопление липидов (триглицеридов) в гепатоцитах, то есть формирование собственно стеатоза печени. Второй этап – развитие воспаления и формирование собственно стеатогепатита. Принято считать, что второй этап заболевания является наиболее важным, поскольку факт воспаления, его интенсивность и степень фиброза ткани печени в большей степени определяют характер течения болезни и ее прогноз. При этом в настоящее время основную роль в развитии стеатогепатита отводят качественным и количественным нарушениям состава микробиоты кишечника, которые рассматриваются в качестве индуктора ФНО–α–стимулированной воспалительной реакции.
В частности, недавно опубликованные данные свидетельствуют о том, что изменение (модификация) состава микробиоты кишечника за счет подавления патогенной и условно–патогенной микрофлоры улучшает толерантность к пероральной нагрузке глюкозой и уменьшает стеатоз печени [6]. Кроме того, в этих же исследованиях отмечена корреляция между уменьшением количества патогенных и условно–патогенных бактерий в слепой кишке и снижением концентрации липополисахарида (ЛПС) в плазме крови, а также уменьшением экспрессии мРНК кишечного ФНО–α[7]. Получен­ные данные свидетельствуют, что микробиота кишечника является фактором, определяющим чувствительность организма к инсулину, при этом улучшение чувствительности к инсулину связано со снижением в плазме крови концентраций ЛПС и продуцируемого кишечником провоспалительного цитокина ФНО–α [8].
Таким образом присутствие отдельных бактерий в кишечнике может обусловливать слабовыраженное хроническое системное воспаление (ХСВ), которое, в свою очередь, приводит к формированию ИР [9]. А развитие НЖБП можно рассматривать, как общебиологическую реакцию на ХСВ, индуцированное дисбиотическими нарушениями. Как правило, метаболические и воспалительные изменения протекают одномоментно и клиническое разделение на стеатоз и стеатогепатит носит лишь условный характер.
Благодаря детальному изучению роли отдельных представителей биоценоза кишечника, а также механизмов их совокупных эффектов на гомеостатические процессы макроорганизма, в настоящее время некорректно рассматривать отдельно микрофлору кишечника, слизистую оболочку с питающими ее сосудами, лимфоидными фолликулами, межуточным веществом и вегетативной нервной системой – все перечисленные компоненты являются элементами единой системы – микробно–тканевого комплекса кишечника (МТКК) [10].
Нормальное состояние всех компонентов МТКК, а именно оптимальный состав и метаболическая активность облигатной микрофлоры, адекватное микроциркуляторное и нейрогуморальное обеспечение эпителиоцитов, достаточное поступление пищевых волокон, витаминов и минералов с пищей, а также эффективное секреторное, моторно–эвакуаторное функционирование желудочно–кишечного тракта, является основным фактором защиты кишечника от его заселения патогенными и условно–патогенными микроорганизмами. А следовательно, оптимизация состояния МТКК может рассматриваться в качестве естественного барьера перед угрозой развития ХСВ и потенцируемых им гомеостатических нарушений.
Результаты ряда экспериментальных исследований поддерживают идею о том, что восстановление МТКК может сопровождаться улучшением гликемического контроля. Тем не менее необходимо продолжать исследования для того, чтобы доказать, что восстановление качественного и количественного состава микробиоты кишечника действительно является безопасным и эффективным терапевтическим методом комплексного лечения нарушений толерантности к углеводам у человека [11].
Коррекция состояния МТКК во всех случаях должна базироваться на следующих основных принципах: во–первых, устранение моторных и секреторных нарушений в гастро–дуодено–панкреато–билиарной зоне, во–вторых, непосредственно коррекция дисбиотических нарушений [10,11]. По данным многочисленных исследований, оптимальным препаратом для реализации первого принципа является гиосцина бутилбромид (Бускопан) [12]. Бускопан, помимо спазмолитического действия на гладкую мускулатуру желчевыводящих путей, желудка, тонкой и толстой кишки, избирательно тормозит секрецию соляной кислоты, пепсина и внешнесекреторную активность поджелудочной железы, что способствует созданию физиологического покоя органа [13]. Кроме того, имеются данные об участии Буско­пана в регуляции секреции инсулина за счет селективной блокады мускариновых M3–холинорецепторов [14].
Необходимо отметить несовершенство традиционных подходов к коррекции дисбиотических нарушений, связанное с недостатками антибактериальной терапии (подавление облигатной микрофлоры, рост резистентных форм), фаготерапии (узкая специфичность фагов, быстрое появление фагорезистентных штаммов) и терапии пробиотиками (трудность подбора и неадекватность доз препаратов целям их применения).
Подобных недостатков лишены пребиотики – неперевариваемые в кишечнике ингредиенты различного происхождения, способные оказывать благоприятный эффект на организм хозяина через селективную стимуляцию роста и/или активности представителей нормальной микрофлоры кишечника. Принципиальным преимуществом препаратов этого класса является их способность оптимизировать состояние кишечного микробиоценоза за счет селективной стимуляции эндогенной (своей) микрофлоры, которая обладает наибольшей комплиментарностью к рецепторам слизистой оболочки кишечника у данного индивидуума.
Целью данного исследования стала оценка эффективности комплексной коррекции состояния микробно–тканевого комплекса кишечника, как нового подхода к лечению хронического системного воспаления и синдрома инсулинорезистентности у больных неалкогольной жировой болезнью печени.
Материалы и методы
В качестве базовых в исследовании использовались следующие стационары Санкт–Петербурга: клиника гастроэнтерологии Военно–медицинской академии им. С.М. Кирова, гастроэнтерологический центр 442 ОВКГ им. З.П. Соловьева, гастроэнтерологическое отделение больницы Святой Преподобномученицы Елизаветы. Выборка больных НЖБП формировалась в результате их целенаправленного отбора и наблюдения.
В состав анализируемой выборки было привлечено 96 больных НЖБП, средний возраст которых составил 42,8±13,4 лет. Соотношение мужчин и женщин – 45,8 и 54,2% (44 и 52 соответственно). Средний возраст мужчин составил 44,1±14,4 лет, женщин – 41,5±12,4 лет. Для обеспечения генетической однородности наблюдаемой группы в исследование включались только европеоиды. Диагноз НЖБП устанавливался как диагноз исключения, при отсутствии у пациентов других этиологических факторов поражения печени.
Всем пациентам в динамике было проведено комплексное клиническое и лабораторно–инструментальное обследование, включавшее: оценку выраженности клинических проявлений болевого абдоминального и диспептического синдромов с использованием балльной визуально–аналоговой шкалы; определение биохимических показателей крови (аспартат аминотрансфераза, аланин аминотрансфераза, билирубин, щелочная фосфатаза, γ–глутаминтранспептидаза, амилаза, глюкоза, калий, церулоплазмин, медь, железо, протромбин, α1–антитрипсин, гликозилированный гемоглобин, фруктозамин, С–пептид), а также уровней инсулина и глюкагона; фенотипирование липопротеидов сыворотки крови; оценку иммунологических (интерлейкин –β (IL–β, фактор некроза опухоли–α (ФНО–α) показателей; проведение перорального теста толерантности к глюкозе (ПТТГ) с определением уровня инсулина натощак, в первый и второй час теста; показатели инсулинорезистентности, коэффициенты: QUICKI (Quantita­tive Insulin Sensitivity Check Index) =1/[log(I0)+log(G0), где I0 – базальное содержание глюкозы в крови (мг/дл), G0 – базальное содержание инсулина в крови (мМЕ/мл), HOMA–IR (модель оценки гомеостаза для инсулинорезистентности) вычислялся по формуле: [инсулин натощак (мЕд/мл) (глюкоза натощак (ммоль/л)] / 22,5. Проводились ультразвуковое исследование органов брюшной полости; оценка микробного пейзажа кала; определение маркеров вирусных гепатитов и выполнение полимеразной цепной реакции (ПЦР); осмотр нарколога на предмет исключения склонности к употреблению алкоголя; изучалась биопсия печени с последующим морфологическим исследованием биоптатов (по E. Brunt, 2000).
В соответствии с дизайном исследования пациенты были разделены на две группы. Пациенты основной группы, помимо стандартной терапии, дополнительно получали Бускопан внутрь по 10 мг 3 раза в сутки и пребиотический комплекс Эубикор внутрь по 2 пакетика 3 раза в сутки в течение 3 месяцев. Группа сравнения получала только стандартную терапию препаратами урсодеоксихолевой кислоты и гимекромона (с целью разрешения билиарной дисфункции). Из исследования исключались пациенты с выявленным сахарным диабетом 2 типа.
Результаты и их обсуждение
Анализ результатов оценки микробного пейзажа кала и, в частности, доли представителей условно–па­тогенной и патогенной микрофлоры показал, что у больных НЖБП в большом проценте случаев в диагностически значимом титре выявлялись эшерихии с гемолизирующими свойствами, стафилококки, дрожжеподобные грибы, вейлонеллы, условно–патогенные энтеробактерии.
В подтверждение сопряженности нарушений углеводного обмена с изменениями состава кишечной микрофлоры у больных НЖБП было установлено, что рост коэффициента HOMAIR наблюдался при повышении концентрации гемолитической кишечной палочки (r=0,60; p<0,05) и дрожжеподобных грибов (r=0,62; p<0,05) в кишечном содержимом. Такой же характер связи был выявлен между уровнем HOMAIR и количеством стафилококков (r=0,82; p<0,01) и клебсиелл (r=0,79; p<0,01).
С другой стороны, нарастание ИР сопровождалось снижением количества облигатной микрофлоры кишечника. В подтверждение этого была выявлена обратная связь между выраженностью ИР и содержанием бифидобактерий (r=–0,76; p=0,01). Кроме того, отмечалась обратная корреляционная связь между содержанием клостридий и уровнем QUICKI (r=–0,60; p=0,05), подтверждающая влияние клостридиальной флоры на углеводный обмен.
Вероятнее всего, изменения МТКК у больных НЖБП сопровождаются нарушением состояния равновесного обмена пищевыми субстратами между различными микроорганизмами, кишечным эпителием и пищевыми ингредиентами, а также развитием ХСВ. Выявленные закономерности свидетельствуют о том, что достижение нормального состояния МТКК тесно связано со снижением ИР периферических тканей.
С целью изучения причинно–следственных связей, обусловливающих зависимость и вклад клинических, лабораторных и инструментальных показателей у больных НЖБП в формирование морфологических признаков НЖБП, был использован множественный регрессионный анализ. Для этого с помощью корреляционного анализа были отобраны переменные, с высоким уровнем достоверности (р<0,05) связанные со значениями исследованных гистологических характеристик. Далее посредством поочередного включения в модель наиболее значимых показателей были сформированы группы факторов для построения моделей множественной регрессии.
Уравнение множественной регрессии (I) для показателя «стадия стеатоза» (по Brunt, 2000) у больных НЖБП имело следующий вид:

Y=–5,27–0,48Х1+0,2Х2–0,2Х3+0,05Х4+0,18Х5+0,25Х6 (I)    F=29,6 p→0,

где Y – степень стеатоза (1 – I ст., 2 – II ст., 3 – III ст.); Х1 – уровень липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) (ммоль/л); Х2 – индекс массы тела (кг/м2); Х3 – степень дисбиотических нарушений; Х4 – уровень инсулина на 1–й час ПТТГ (пкмоль/л); Х5 – концентрация E. coli (гемолизирующие) в содержимом толстой кишки (lgКОЕ/г); Х6 – повышенная эхогенность печени по данным УЗИ (1 – нет, 2 – есть).
Как следует из уравнения I, прогрессирование стеатоза печени ассоциировалось с уменьшением уровня ЛПВП, что было обусловлено как антиатерогенными свойствами данной фракции липопротеидов, так и ранее выявленной возможностью ЛПВП предупреждать развитие ИР. Повышение степени стеатоза печени закономерно сочеталось со степенью дисбиотических нарушений, как одного из основных патогенетических факторов НЖБП. Связь стеатоза печени с уровнем инсулина на 1–й час ПТТГ отражала сопряженность патогенетических механизмов развития стеатогепатоза (СГ) с формированием нарушений углеводного обмена. Прямая корреляционная связь уровня гемолизирующих эширихий с ростом степени стеатоза указывала на сопряженность изменений именно данного микробиологического эпитопа с отложением жира в печени.
Модель множественной регрессии (уравнение II) для показателя «морфологическая активность заболевания» (по Brunt, 2000) у больных НЖБП имела вид:

Y=–4,5+0,8Х1+0,29Х2+0,25Х3+0,21Х4+0,02Х5+0,02Х6–0,13Х7 (II)     F=16,36 p→0,

где Y – степень морфологической активности в печени (1 – I ст., 2 – II ст., 3 – III ст.); Х1 – степень стеатоза (по Brunt, 2000) по данным морфологического исследования (1 – I степень, 2 – II степень, 3 – III степень); Х2 – уровень АЛТ (ммоль/л); Х3 – индекс HOMA–IR; Х4 – уровень ТГ (ммоль/л); Х5 – инсулин натощак (пкмоль/л); Х6 – индекс массы тела (кг/м2); Х7 – концентрация бактероидов в содержимом толстой кишки (lgКОЕ/г).
Эффективность спазмолитической терапии оценивалась по показателям тонуса кишечной стенки (рис. 1). Применение гиосцина бутилбромида в основной группе приводило к статистически значимому снижению тонуса желудка, двенадцатиперстной и тощей кишки, что обеспечивало увеличение функционального объема желудка и тощей кишки, а также способствовало увеличению площади пищеварения. Кроме того, в процессе лечения устранялись дуоденальная гипертензия и дуоденостаз за счет снижения тонуса двенадцатиперстной кишки, что позволяло нивелировать явления билиарной дисфункции у данной категории пациентов.
В группе больных, получавших стандартную терапию, спазмолитический эффект развивался во всех отделах, кроме двенадцатиперстной кишки, однако достоверно значимого спазмолитического воздействия выявлено не было. Следует предположить, что отсутствие релаксирующего воздействия на кишечную стенку двенадцатиперстной кишки не способствует ликвидации дуоденальной гипертензии и дуоденостаза и, как следствие – создает предпосылки для более длительного поддержания билиарной дисфункции.
Как следует из уравнения II, степень морфологической активности в печени была пропорциональна жировой дистрофии гепатоцитов при гистологическом исследовании биоптатов, что отражало возможность самостоятельного прогрессирования жировых изменений в печени до воспалительных. Наличие воспалительной активности в печени закономерно сочеталось с увеличением активности аланин аминотрансферазы, а также с ростом HOMAIR, что указывало на важную роль нарушений углеводного обмена в генезе данного синдрома. Весьма примечательной явилась прямая связь морфологической активности в печени с уровнем триглицеридов, которые, как известно, наряду с жировым гепатозом, нарастают на фоне формирования ИР и являются ранними критериями метаболического синдрома (МС). Зависимость признака от индекса массы тела пациента реализовалась посредством усугубления степени стеатоза в печени при избыточной массе тела. В то же время представлялось важным наличие зависимости между изучаемым показателем и уровнем натощакового инсулина, что подтверждало прямую ассоциативность нарушений углеводного обмена с активностью воспалительных изменений в печени. В то же время морфологическая активность в печени имела обратную связь с концентрацией бактероидов, как одного из факторов неспецифической иммунной защиты, препятствующей формированию второго этапа НЖБП.
Как следует из таблицы 1, результаты микробиологического исследования кала показали, что добавление гиосцина бутилбромида (Бускопан) и пребиотического комплекса (Эубикор) в состав лечебного комплекса у пациентов с НЖБП способствует росту облигатной микрофлоры кишечника (бифидум– и лактобактерии), типичной кишечной палочки, а также снижению содержания и элиминации клостридий, стафилококков и грибов рода Candida по сравнению с больными II группы.
Необходимо отметить, что значимую высокую связь с наличием дисбиотических изменений имел уровень IL–1β в обеих исследуемых группах (r=0,51, р<0,05) (рис. 2А). Он характеризовался достоверным снижением (р<0,03) в I группе с 26,5±3,5 до 14,2±2,8 пг/мл на фоне лечения, в то время как во II группе отмечалась лишь тенденция к его снижению – с 25,4±3,4 до 19,7±4,3 пг/мл.
Уровень ФНО–αизменялся в соответствии с динамикой состояния кишечного микробиоценоза (рис. 2Б). Так, в I группе он уменьшался с 85,1±3,5 до 32,5±5,5 пг/мл, в то время как во II – с 81,4±2,5 до 51,2 ±4,8 пг/мл.
Анализ динамики иммунологических показателей в процессе лечения у пациентов обеих групп (табл. 2) свидетельствует о повышении естественного защитного барьера слизистой оболочки кишечника, что проявляется в повышении уровня иммуноглобулинов класса A на фоне тенденции к уменьшению содержания иммуноглобулинов классов M и G, а также концентрации циркулирующих иммунных комплексов. Изменение последнего показателя в группе больных, получавших в дополнение к стандартной терапии гиосцина бутилбромид (Буско­пан) и пребиотический комплекс (Эубикор), было статистически достоверным (р=0,035).
Проведение ПТТГ позволило выявить снижение уровня глюкозы крови в обеих группах натощак, а также на первый час проведения теста, которое, однако, носило более значимый характер в I группе. При этом динамика изменения основных гормонов, регулирующих углеводный обмен и отражающих физиологическую цену ответа организма больного НЖБП на нагрузку углеводами, указывала на раннее развитие инсулинорезистентности. Общей закономерностью для обеих групп явилась динамика изменения глюкагона, которая характеризовалась его незначительным ростом через 1 час проведения теста при снижении уровня глюкозы. В то же время уровень инсулина, как тощакового, так и через 1 час проведения теста в основной группе снижался, а в группе контроля имелась тенденция к его незначительному росту на 1 час ПТТГ.
Таким образом, сочетанная динамика изменений уровня глюкозы, инсулина и глюкагона в ПТТГ отражала не только способность организма компенсировать углеводную нагрузку, но и демонстрировала чувствительность периферических тканей к действию инсулина. Изменения уровня глюкозы в период проведения теста (∆ глюкозы) определяли ее динамику в обеих группах после лечения, которая оказалась менее значимая во II группе. Изменения уровня инсулина между тем носили прямо противоположный характер: в I группе уровень инсулина на фоне лечения снижался, а во II группе имелась тенденция к его росту, что свидетельствовало о восстановлении функции β–клеток на фоне лечения (вариант экстенсивной адаптации). Между тем соотношение «∆Инсулина/∆Глюкозы», отражающее физиологическую активность взаимодействия инсулина с рецепторным аппаратом, позволило оценить состояние тканевой ИР (табл. 3).
Как следует из таблицы 3, это соотношение в I группе имело тенденцию к снижению с 4,06 до 3 (так называемый вариант интенсивной адаптации), в то время как в контрольной группе данный показатель возрастал с 3,88 до 5,34. То есть в I группе мы наблюдали не только восстановление функции β–клеток, но и улучшение эффективности действия инсулина на периферические ткани.
Следует отметить, что динамика изменения коэффициентов HOMAIR и QUICKI, характеризующих выраженность инсулинорезистентности, соответствовала изменениям соотношения «∆Инсулина/∆Глюкозы». Так, в I группе HOMAIR снижался с 4,6±0,4 до 3,8±0,2, в то время как в контрольной группе данный коэффициент достоверно не изменялся 4,3±0,4 и 4,2±0,2, соответственно.
Следующим наиболее значительным этапом исследования явилась оценка гистологических характеристик печени на фоне проводимого лечения (табл. 4).
Как следует из данных таблицы 4, на фоне проводимой терапии в обеих группах происходило снижение степени стеатоза. Однако у пациентов I группы отмечалось достоверное снижение частоты его 3 степени (р<0,04). Более значимые изменения наблюдались при анализе морфологической активности в исследуемых группах. Так, в I группе происходило снижение морфологической активности, которое характеризовалось исчезновением выраженного воспаления и достоверным увеличением пациентов с минимальной активностью заболевания (р<0,02). Однонаправленные изменения наблюдались на фоне стандартной терапии в группе сравнения, однако они не носили достоверный характер.
Выводы
Восстановление микробно–тканевого комплекса кишечника путем введения в состав комплексной терапии НЖБП гиосцина бутилбромида (Бускопан) и пребиотического комплекса (Эубикор) способствует не только нормализации показателей углеводного обмена, но и улучшению морфологической картины заболевания в виде снижения степени стеатоза и гистологической активности в печени. В основе этих эффектов лежат уменьшение выраженности хронического системного воспаления за счет подавления патогенной и условно–патогенной микрофлоры кишечника, снижение выраженности инсулинорезистентности, а также реализация системного гомеостазирующего потенциала микробно–тканевого комплекса кишечника.

Рис. 1. Динамика тонуса кишечной стенки в основной группе и в группе сравнения
Рис. 2. Динамика содержания IL–1β (А) и ФНО–α (Б) в сыворотке крови у больных НЖБП
Таблица 1. Динамика микробиологического исследования содержимого толстой кишки у пациентов с НЖБП в зависимости от проводимой терапии, М±m
Таблица 2. Динамика некоторых показателей иммунологического статуса больных НЖБП, М±m
Таблица 3. Динамика уровня глюкозы и инсулина у больных НЖБП в зависимости от вида проводимой терапии, М±m
Таблица 4. Морфологические характеристики у больных НЖБП на фоне проводимой терапии (по E. Brunt, 2000), n (%)

Литература
1. Ивашкин В.Т., Драпкина О.М. Синдром инсулинорезисатентности. Рус. мед. журн. 2009; 3 (3): С. 45–49.
2. Рекомендации экспертов Всероссийского научного общества кардиологов по диагностике и лечению метаболического синдрома. Второй пересмотр. ВНОК. Москва, 2009 г.
3. Ройтберг Г.Е. Метаболический синдром., М. «Медпресс–информ», 2007 г. С. 131–134.
4. Гриневич В.Б., Сас Е.И., Ефимов О.И. Неалкогольный стеатогепатит как патофизиологическая адаптивная реакция на атерогенные изменения липидного спектра сыворотки крови //»Медицинский альманах «. – №4, 2009. – С. 54–59.
5. Винницкая Е.В., Шепелева С.Д., Шулятьев И.С. Неалкогольный стеатогепатит в клинике хронических заболеваний печени. Экспер. и клин. гастроэнтерол.. 2003; №1 С. 123–126.
6. Membrez M. et al. Gut microbiota modulation with norfloxacin and ampicillin enhances glucose tolerance in mice. FASEB J. 2008; 22, 2416–2426.
7. Possemiers S. et al. (2009) Changes in gut microbiota control inflammation in obese mice through a mechanism involving GLP–2–driven improvement of gut permeability. Gut 58:1091–1103
8. Cani P.D. et al. Metabolic endotoxemia initiates obesity and insulin resistance. Diabetes 2007; 56, 1761–1772.
9. Гусев Е.Ю., Юрченко Л.Н. Хроническое системное воспаление как типовой патологический процесс. Журнал ‘Цитокины и воспаление’, 2008, № 4, стр. 31–36.
10. Гриневич В. Б., С. М. Захаренко, Г.А. Осипов // Симпозиум. Принципы коррекции дисбиозов кишечника. / Лечащий врач. 2008. N6. – С. 13–20.
11. Гриневич В.Б., Сас Е.И., Ефимов О.И., Щербина Н.Н. Коррекция дисбиоза кишечника – фактор преодоления инсулинорезистентности // Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии. – №1, Том 19, Приложение №33. 2009. – С. 90–91.
12. Баранская Е. К. Боль в животе: клинический подход к больному и алгоритм лечения // Фарматека : ежегод. сборник избран. науч.–мед. статей. – 2006. – С. 143– 153.
13. Mertz H. et al. How effective are oral hyoscine butylbromide and paracetamol for the relief of crampy abdominal pain? // Nat. Clin. Pract. Gastroenterol. Hepatol. – 2007. – Vol. 4, № 1. – Р. 10–11.
14. Renuka, T. R., et al.Increased Insulin Secretion by Muscarinic M1 and M3 Receptor Function from Rat Pancreatic Islets in vitro. (2006) Neurochem Res, 31. 313–320

Лицензия Creative Commons
Контент доступен под лицензией Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная.
Новости/Конференции
Все новости
Ближайшие конференции
Новости/Конференции
Все новости
Новости/Конференции
Все новости
Ближайшие конференции
Все мероприятия

Данный информационный сайт предназначен исключительно для медицинских, фармацевтических и иных работников системы здравоохранения.
Вся информация сайта www.rmj.ru (далее — Информация) может быть доступна исключительно для специалистов системы здравоохранения. В связи с этим для доступа к такой Информации от Вас требуется подтверждение Вашего статуса и факта наличия у Вас профессионального медицинского образования, а также того, что Вы являетесь действующим медицинским, фармацевтическим работником или иным соответствующим профессионалом, обладающим соответствующими знаниями и навыками в области медицины, фармацевтики, диагностики и здравоохранения РФ. Информация, содержащаяся на настоящем сайте, предназначена исключительно для ознакомления, носит научно-информационный характер и не должна расцениваться в качестве Информации рекламного характера для широкого круга лиц.

Информация не должна быть использована для замены непосредственной консультации с врачом и для принятия решения о применении продукции самостоятельно.

На основании вышесказанного, пожалуйста, подтвердите, что Вы являетесь действующим медицинским или фармацевтическим работником, либо иным работником системы здравоохранения.

Читать дальше