string(5) "23158"

В рамках его визита в нашу страну было проведено 4 семинара в разных городах (Санкт-Петербург, Москва, Казань, Екатеринбург) с участием ведущих российских специалистов по ревматологии: акад. В.И. Мазурова, проф. А.М. Лила, к.м.н. Т.Г. Шемеровской, проф. Л.И. Алексеевой, доц. С.П. Якуповой, проф. О.В. Тепляковой и др.
Также была организована встреча с главным ревматологом РФ, директором НИИ ревматологии РАМН акад. Е.Л. Насоновым, в ходе которой обсуждались вопросы сотрудничества, взаимодействия и обмена опытом между Ассоциацией ревматологов России, EULAR и OARSI.
Семинары с участием проф. Ф. Рану посетили более 300 ревматологов, хирургов, травматологов и неврологов. Был отмечен неподдельный интерес российских специалистов, которые задавали огромное количество вопросов по опыту ведения пациентов в Европе. Обсуждение данной темы особенно актуально, учитывая высокую заболеваемость остеоартрозом в России и многие спорные вопросы ведения пациентов, существующие в настоящее время.
Подобный обмен опытом позволяет российским специалистам под другим углом взглянуть на проблему остеоартроза и методы его терапии, особенно в аспекте различий в применении тех или иных лекарственных средств.

Наш корреспондент задал проф. Ф. Рану несколько вопросов.
– Уважаемый г-н Рану, скажите, пожалуйста, какие впечатления возникли у Вас при общении с представителями российской ревматологической службы?
– Я думаю, что у них, как и у французских ревматологов, большой клинический опыт. Я считаю, что это очень важно для того, чтобы улучшить качество терапии, которую мы можем предложить нашим пациентам. Тем более, на мой взгляд, это чрезвычайно важно особенно сейчас, когда мы избыточно увлекаемся выполнением различных процедур, то есть мы в большей степени не лечим пациента, а делаем разные тесты, например магнитно-резонансную томографию, проводим анализы крови, мочи и т.д. Но нужно думать прежде всего о лечении самого пациента, а для этого необходим обширный клинический опыт. И я полагаю, что в России ревматологи обладают таким опытом, они видят огромное количество пациентов, и у них в голове сложилась четкая картина того, что это за заболевание.
– Если взять, к примеру, диагностику и лечение остеоартроза, насколько отличаются подходы в Европе и России?
– Я считаю, что есть разные подходы к лечению, и основное различие, которое я вижу, состоит в том, что в России назначают внутримышечные инъекции для лечения суставов. Я такое увидел в первый раз. В других странах такой подход не используется. Мне кажется, что внутримышечные инъекции – это слишком агрессивный метод лечения, достаточно приема пероральных форм. А в остальном подходы к лечению такие же. Мои российские коллеги также назначают обезболивающие, нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП), немедикаментозные методы лечения и др. То есть в основном принципы лечения схожи, и различия, по сути, только во внутримышечных инъекциях, применение которых, кроме как в России, я нигде больше не встречал. Конечно, если бы было проведено рандомизированное исследование высокого качества, которое показало бы преимущество именно такой формы препарата – инъекционной внутримышечной – перед пероральной, то мы в Европе тоже стали бы ее использовать. Но я не имею информации о таком исследовании и считаю, что поскольку сейчас мы стараемся все больше основываться на стандартах доказательной медицины, до тех пор, пока это исследование не появится, мы вряд ли перейдем к инъекциям. Еще российские врачи часто задают вопросы о применении Стронция ранелата во Франции для лечения остеоартроза. В действительности я не использую данный препарат, т.к. существует высокий риск развития серьезных побочных эффектов со стороны сердечно-сосудистой системы.
– Очень большой резонанс в медицинском сообществе вызвало выступление одной нашей ведущей в передаче медицинской направленности, которая сказала, что хондропротекторы не имеют никакого значения, что их применение не оправданно. Каково Ваше мнение как профессионала в этой области?
– Вы знаете, это очень тонкий момент. Здесь недостаточно просто сказать, работают они или нет. Они и работают, и не работают – в зависимости от того, какое действие мы рассматриваем. Поскольку доказано, что хондропротекторы снижают болевой синдром, улучшают функцию суставов, то можно констатировать, что эти препараты работают. Но при этом существуют противоречивые данные об их структурно-модифицирующем эффекте. Поскольку мы говорим не о смертельном заболевании, и основные наши цели – уменьшить болевой синдром, вернуть человека к нормальной повседневной жизни, улучшить функцию его суставов, то в этом смысле хондропротекторы работают. Поэтому я считаю, что они, конечно, имеют полезное действие. Пусть оно, может быть, не сильно выражено, но вкупе с эффектами других методов лечения, когда полезное действие накапливается, пациент испытывает облегчение. Потому что и хондропротекторы оказывают влияние, и немедикаментозная терапия добавляет положительный эффект, а также обезболивающие, НПВП и внутрисуставные инъекции гиалуроновой кислоты. Именно совокупность всех этих терапевтических воздействий дает хороший выраженный эффект, которого мы ждем. Кроме этого, я считаю, что опасно говорить пациентам о том, что хондропротекторы не работают, поскольку, услышав это, они могут перестать их принимать. Тогда потребуется больше НПВП, которые, как известно, обладают серьезными побочными эффектами и, например, в США убивают 20 тысяч человек в год. То есть мы должны сравнивать и учитывать не только действие препарата, но и его побочные эффекты. В случае хондропротекторов действие есть, побочных эффектов нет. В случае других препаратов есть определенное действие, но есть и серьезные побочные эффекты.
– В России очень популярны комбинированные препараты хондроитина сульфата и глюкозамина. Используете ли Вы их в своей практике?
– Дело в том, что синергия этих препаратов пока не доказана, и, соответственно, в рекомендациях международных организаций пока нет указания на преимущества их совместного использования. Во Франции чаще всего используется хондроитин сульфат, а также в ряде случаев применяются производные авокадо и сои, препарат диацерин.
– В каких случаях Вы решаете, что необходимо использование хондроитина сульфата? Какие основные критерии?
– Я назначаю все симптоматические препараты замедленного действия для лечения остеоартроза – чаще это хондроитин сульфат, например Структум, а также другие препараты. В хронической фазе заболевания я назначаю обезболивающие. Основная цель применения данных препаратов – уменьшить боль и улучшить функцию сустава, что позволяет снизить потребность в приеме опасных НПВП.
– Что, по Вашему мнению, наиболее важно в диагностике и лечении больных остеоартрозом? Каковы самые важные аспекты?
– Я думаю, что при постановке диагноза у таких пациентов очень важно правильно отнести его к фенотипу и подфенотипу. То есть, прежде всего, мы определяем, что послужило причиной заболевания: травма, метаболическое заболевание или старение. И затем определить фазу заболевания: острая или хроническая. Это помогает нам отнести пациента к той или иной подгруппе и выбрать для него индивидуальное лечение. Чрезвычайно важно подобрать для каждого больного именно индивидуальное лечение! Я считаю очень важным купировать болевой синдром и восстановить или улучшить функцию сустава препаратами, не имеющими побочных эффектов. Если говорить о препаратах, которые восстанавливали бы структуру сустава, – к сожалению, таких препаратов до сих пор нет. Нет никаких клинических доказательств существования препарата, который бы действовал на структуру сустава, восстанавливал бы ее.
– Когда, по Вашему мнению, необходимо начинать оперативное лечение остеоартроза?
– Хороший вопрос. На самом деле, я не знаю. Решение принимается пациентом. Когда он замечает, что медикаментозные и немедикаментозные методы консервативного лечения уже не дают желаемого эффекта, когда каждые 2–3 месяца у него значительно ухудшается качество жизни, и он жалуется на это, тогда я с ним заговариваю о том, что, может быть, пришло время для полного протезирования сустава. И решение принимаю не я и не хирург – решение принимает сам пациент.
– Вы являетесь действительным членом OARSI и EULAR. Каким образом формируются рекомендации данных организаций?
– Давайте разделим 2 международные организации. EULAR выпускает рекомендации так же, как она делала это раньше. Там проводят анализ исследований, анализируют результаты, показывают их ключевым авторитетам в этой отрасли и, если они с этими результатами согласны, отбирают 10 самых важных и лучших рекомендаций, после чего их публикуют. В OARSI делают немного по-другому. В принципе, весь процесс тот же самый, но они решили обратиться к широкой публике, поэтому опубликовали предварительные рекомендации на сайте и, собирая отзывы об этих рекомендациях у населения, врачей, делают свои выводы. После оценки этих отзывов с учетом обоснованной критики они публикуют окончательные рекомендации.
– Каких существенных изменений Вы ожидаете в новых рекомендациях OARSI и EULAR?
– Я не могу ответить на этот вопрос, поскольку являюсь членом данных ассоциаций, выпускающих эти рекомендации. В настоящее время проводятся дискуссии по вопросу внесения корректив в данные рекомендации.
– Каковы Ваши дальнейшие планы относительно сотрудничества с российскими специалистами по остеоартрозу?
– Для нас очень важно мнение российских специалистов, поэтому мы уже наметили планы по взаимодействию и кооперации с российской Ассоциаций ревматологов, в том числе и по подготовке рекомендаций, обмену опытом, включая прохождение практики во Франции и др. Я надеюсь, что это не последний визит в Россию.

– Спасибо Вам за интервью!