Параметры жесткости артерий у пациенток с постменопаузальным остеопорозом

лет

предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе

Присоединяйтесь!

Личный кабинет

лет

Присоединяйтесь!

лет

Присоединяйтесь!

Параметры жесткости артерий у пациенток с постменопаузальным остеопорозом

Эндокринология Кардиология Ревматология Гинекология

212

30 сентября 2025

ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия

ФГБОУ ВО ПСПбГМУ им. И.П. Павлова Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия

Введение: актуальность остеопороза (ОП) обусловлена, прежде всего, высокой распространенностью среди пожилых женщин в постменопаузе и определяется возникновением переломов, из которых наиболее характерны переломы проксимального отдела бедренной кости, тел позвонков. Коморбидность и мультиморбидность становятся ключевыми проблемами в клинике внутренних болезней. Существенный вклад в смертность от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) вносит артериальная гипертензия (АГ). ОП и ССЗ как возраст-ассоциированные патологии объединяют не только схожие факторы риска, но и общие молекулярные механизмы патогенеза, что обеспечивает их двунаправленную связь. В настоящее время недостаточно данных для того, чтобы сделать окончательные выводы о причинно-следственной связи между сниженной минеральной плотностью кости (МПК) и риском ССЗ у женщин с ОП.

Цель исследования: оценить показатели сосудистой жесткости у женщин с постменопаузальным ОП и определить их взаимосвязь с сердечно-сосудистыми рисками.

Материал и методы: в рамках проспективного когортного исследования, проводимого в 2013–2023 гг., было сформировано 2 группы по 30 женщин с постменопаузальным ОП и без ОП, имевших наиболее значимые коморбидные заболевания: АГ и ишемическую болезнь сердца. С помощью мониторинга артериального давления (АД) были проанализированы следующие параметры периферического АД: среднее систолическое АД (САД), среднее диастолическое АД (ДАД) и среднее пульсовое АД (ПАД). Параметры центральной гемодинамики и атеросклероза рассчитывали путем оценки формы осциллометрической кривой с использованием математических формул, встроенных в сфигмоманометр.

Результаты исследования: индекс ригидности артерий (ASI) и ASI, приведенный к САД 100 мм рт. ст., был статистически значимо выше у пациенток с ОП (167,5 против 146,0; 154,0 против 136,5 соответственно). Кроме того, у этих пациенток регистрировали более высокие значения суточного ПАД (41,0 мм рт. ст. против 36,0 мм рт. ст., p<0,05) и индекса аугментации (19,5 против 8,9, p<0,001) по сравнению с пациентками без ОП, а также снижение индекса эффективности субэндокардиального кровотока. В группе пациенток с ОП установлена значимая положительная корреляция среднего ПАД с индексом коморбидности Чарлсон (Charlson Comorbidity Index, CCI) (rs=0,917, p<0,01), времени распространения отраженной волны с CCI (rs=0,917, p<0,01), амбулаторным ASI и CCI (rs=0,975, p<0,01), индекса эффективности субэндокардиального кровотока, приведенного к частоте сердечных сокращений 75 в 1 мин, с МПК L1–L4 (rs=0,917, p<0,01).

Заключение: полученные данные подтверждают, что патофизиологические изменения тонуса и ригидности сосудов, перфузии миокарда, выявляемые у женщин с постменопаузальным ОП, могут рассматриваться как независимые предикторы более высокого сердечно-сосудистого риска и должны учитываться при стратификации и ведении этой полиморбидной когорты пациенток.

Ключевые слова: сосудистая кальцификация, сосудистая ригидность, минеральная плотность кости, остеопороз, коморбидность.

Е.С. Zhugrova¹, V.I. Mazurov¹, I.B. Belyaeva^1, D.A. Shimansky², V.E. Gumerova¹

¹North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov, St. Petersburg, Russian Federation

²Pavlov First Saint-Petersburg State Medical University, St. Petersburg, Russian Federation

Background: the clinical relevance of osteoporosis is primarily driven by its high prevalence among older postmenopausal women, and is defined by the occurrence of fractures. The most characteristic of these fractures are those of the proximal femur and vertebral bodies. Comorbidity and multimorbidity are becoming key challenges in internal medicine. Hypertension contributes significantly to cardiovascular disease (CVD) mortality. Osteoporosis and CVD, as age-associated pathologies, share not only similar risk factors but also common molecular pathogenic mechanisms, which ensures their bidirectional relationship. Currently, there is insufficient data available to draw definitive conclusions about the causal link between reduced bone mineral density (BMD) and the risk of CVD in women with osteoporosis.

Aim: to assess indicators of vascular stiffness in women with postmenopausal osteoporosis and determine their association with cardiovascular risks.

Materials and Methods: Within the framework of a prospective cohort study conducted during 2013–2023, two groups were formed, each consisting of 30 female patients, one group with postmenopausal osteoporosis and the other without osteoporosis. These patients had the most significant comorbid conditions: hypertension and coronary heart disease. Using blood pressure (BP) monitoring, the following peripheral BP parameters were analyzed: mean systolic blood pressure (SBP), mean diastolic blood pressure (DBP), and mean pulse arterial pressure (PAP). Parameters of central hemodynamics and atherosclerosis were calculated by evaluating the shape of the oscillometric curve using mathematical formulas integrated into the sphygmomanometer.

Results: the Arterial Stiffness Index (ASI) and ASI normalized to SBP 100 mmHg were statistically significantly higher in patients with osteoporosis (167.5 vs 146.0; 154.0 vs 136.5, respectively). Moreover, these patients exhibited higher values for daily PAP (41.0 mmHg vs 36.0 mmHg, p<0.05) and augmentation index (19.5 vs 8.9, p<0.001) compared to patients without osteoporosis. They also showed a reduction in the subendocardial viability ratio (SEVR). In the group of patients with osteoporosis, a significant positive correlation was established between mean PAP and the Charlson Index (rs=0.917, p<0.01), the reflected wave travel time and the Charlson Index (rs=0.917, p<0.01), ambulatory ASI and the Charlson Index (rs=0.975, p<0.01), and the SEVR normalized to a heart rate (HR) of 75 bpm, and BMD L1–L4 (rs=0.917, p<0.01). Specific values mentioned: 112.7 vs 114.6; 121.6 vs 124.4, p<0.05.

Conclusion: the data obtained confirm that the pathophysiological changes in vascular tone and stiffness, as well as myocardial perfusion, identified in women with postmenopausal osteoporosis, can be viewed as independent predictors of higher cardiovascular risk. These factors must be taken into account during the stratification and management of this polymorbid patient cohort.

Keywords: vascular calcification, vascular stiffness, bone mineral density, osteoporosis, comorbidity.

For citation: Zhugrova Е.С., Mazurov V.I., Belyaeva I.B., Shimansky D.A., Gumerova V.E. Parameters of arterial stiffness in patients with postmenopausal osteoporosis. Russian Medical Inquiry. 2025;9(9):628–634 (in Russ.). DOI: 10.32364/2587-6821-2025-9-9-13

Для цитирования: Жугрова Е.С., Мазуров В.И., Беляева И.Б., Шиманьски Д.А., Гумерова В.Е. Параметры жесткости артерий у пациенток с постменопаузальным остеопорозом. РМЖ. Медицинское обозрение. 2025;9(9):628-634. DOI: 10.32364/2587-6821-2025-9-9-13.

Введение

Актуальность остеопороза (ОП) обусловлена, прежде всего, высокой распространенностью среди пожилых женщин в постменопаузе и определяется возникновением переломов, из которых наиболее характерны переломы проксимального отдела бедренной кости, тел позвонков. Основной причиной ОП является потеря костной массы в постменопаузе, связанная с дефицитом эстрогенов. Другими важными факторами риска развития ОП в постменопаузе являются возраст, генетическая предрасположенность, курение, низкий индекс массы тела, сопутствующие заболевания и лекарственные препараты, которые снижают минеральную плотность кости (МПК) [1]. Переломы при ОП значительно снижают качество жизни, повышают вероятность инвалидности и смерти, особенно при переломах бедра и позвоночника [2, 3].

Коморбидность и мультиморбидность становятся ключевыми проблемами в клинике внутренних болезней. Мультиморбидность возникает у взрослых всех возрастов, но количество и сложность сопутствующих состояний обычно увеличиваются с возрастом, так что сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ) у пожилых людей обычно возникают в контексте мультиморбидности. Текущие исследования и клиническая практика в области ССЗ способствовали развитию парадигмы терапии, специфичной для заболевания, которая фокусируется преимущественно на лечении одного заболевания и редко предусматривает сложности, обусловленные мультиморбидностью. Взаимодействие между лекарственными препаратами может непреднамеренно вызвать пагубные последствия в контексте мультиморбидности [4–7].

Существенный вклад в смертность от ССЗ вносит артериальная гипертензия (АГ) [8]. Менее 10% взрослых в возрасте 65 лет и старше имеют нормотензию без приема антигипертензивных препаратов. У взрослых в возрасте 65 лет и старше АГ является самым важным и распространенным фактором риска ССЗ. В течение жизни наблюдается кумулятивное воздействие эндотелиальных повреждений на сосудистую стенку, что увеличивает риск повышения артериальной жесткости, нарушения сосудистой реактивности и гемодинамических сдвигов, которые могут еще больше усугублять артериальную дисфункцию [9]. АГ — это самый значимый сердечно-сосудистый фактор риска во всем мире ввиду высокой распространенности и способности влиять на развитие различных сердечно-сосудистых и почечных последствий [10].

Остеопороз и ССЗ как возраст-ассоциированные патологии объединяют не только схожие факторы риска, но и общие молекулярные механизмы патогенеза, что обеспечивает их двунаправленную связь [11–13]. Одним из таких механизмов выступает участие системы белков костного происхождения — остеопротегерина, RANK, RANKL и сигнального пути Wnt в регуляции как костного метаболизма, так и процессов кальцификации сосудистой стенки [14–16].

Так, в работе M.H. Sharafi et al. [17] изучалась сложная связь между ОП и ССЗ, особое внимание было уделено общим путям патогенеза, таким как воспаление, окислительный стресс и система рецепторов активатора системы ядерного фактора κB — лиганда — остеопротегерина, которые способствуют как потере костной массы, так и сосудистой кальцификации. Показано, что у лиц с низкой МПК наблюдается повышенный риск развития ССЗ и увеличения смертности от них, что свидетельствует о тесной взаимозависимости состояния костной ткани и сердечно-сосудистой системы.

Ключевые биологические процессы, такие как остеогенная дифференциация клеток гладкой мускулатуры сосудов и активная роль белков костного происхождения — остеопонтина и остеопротегерина — еще раз подчеркивают тесную связь между метаболизмом костной ткани и сердечно-сосудистой системой. Общие факторы риска, такие как старение, дефицит эстрогена, недостаточность витамина D, и факторы образа жизни, такие как курение и отсутствие физической активности, дополнительно связывают ОП и ССЗ. Терапевтические вмешательства, включая бисфосфонаты, деносумаб и статины, показали потенциал в решении обоих состояний, что позволяет предположить, что методы лечения, направленные на МПК, могут принести пользу и при ССЗ [18]. Тем не менее точные молекулярные механизмы, лежащие в основе этих двойных эффектов, остаются неясными, что требует дальнейших исследований.

Кальцификация сосудистой стенки — патологический процесс отложения минеральных солей, преимущественно гидроксиапатита, в составе сосудистой стенки, ведущий к снижению ее эластичности и повышенной сосудистой жесткости [19]. Этот процесс является важным механизмом патогенеза атеросклероза и значительно увеличивает риск ССЗ [20, 21].

Результаты клинических исследований демонстрируют высокую коморбидность ОП и атеросклеротических заболеваний сосудов, включая ишемическую болезнь сердца (ИБС), с частотой встречаемости от 60 до 76%. Установлено, что у женщин в постменопаузе наличие ОП ассоциировано с повышенным риском ССЗ, причем этот риск является зависимым от степени выраженности остеопении на момент диагностики. Так, относительный риск ССЗ у женщин с ОП превышает таковой у женщин с нормальной МПК в 3,9 раза (95% доверительный интервал (ДИ) 2,0–7,7, p<0,001). Данная закономерность подтверждена в крупном метаанализе, что послужило основанием для рекомендаций по обязательному учету состояния сердечно-сосудистой системы у пациентов с ОП и переломами [22, 23].

В настоящее время данных крупных рандомизированных исследований и систематических метаанализов недостаточно для того, чтобы сделать окончательные выводы о причинно-следственной связи между сниженной МПК и риском ССЗ у женщин с ОП.

Материал и методы

В 2013–2023 гг. на базе ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России проведено проспективное когортное исследование. Осмотрены 8250 женщин с постменопаузальным ОП, обратившихся в центр остеопороза ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России, и проанализированы данные их медицинских карт. Все женщины подписали информированное согласие на участие в исследовании и обработку обезличенных персональных данных. Протокол исследования одобрен локальным этическим комитетом ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России.

По результатам анализа критериев включения и исключения в проспективный этап исследования было включено 500 пациенток. Для проведения сравнительного анализа были выделены две группы по 100 женщин с постменопаузальным ОП и без ОП, имеющих клинически значимые коморбидные заболевания, такие как ИБС и АГ. Группы были сопоставимы по возрасту, что позволило обеспечить корректность сравнительного анализа. Для дальнейшего углубленного исследования из каждой группы посредством метода рандомизации были отобраны по 30 пациенток. К ССЗ, связанным с атеросклерозом, отнесены стенокардия напряжения, ИБС, инфаркт миокарда и острое нарушение мозгового кровообращения (ОНМК). Диагнозы подтверждены по данным представленных медицинских карт и выписок. ОП диагностировали согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения по Т-критерию, то есть в стандартных отклонениях от нормативных показателей пиковой костной массы здоровых женщин.

Критерии включения: 1) постменопаузальный ОП и коморбидные заболевания легкой или средней степени тяжести (ИБС, АГ, острый инфаркт миокарда, ОНМК, фибрилляция предсердий), один повторный перелом (вертебральный или невертебральный) и более; 2) подписанное и датированное письменное информированное согласие на участие в исследовании; 3) нахождение на амбулаторном лечении в постменопаузе с диагнозом «постменопаузальный остеопороз» (спонтанная аменорея в течение более 12 мес.).

С помощью мониторинга артериального давления (АД) (ООО «Петр Телегин», Россия) были проанализированы следующие параметры периферического АД: среднее систолическое артериальное давление (САД), среднее диастолическое АД (ДАД) и среднее пульсовое АД (ПАД). Параметры центральной гемодинамики и атеросклероза рассчитывали путем оценки формы осциллометрической кривой с использованием математических формул, встроенных в сфигмоманометр Vasotens 24 PLAB (ООО «Петр Телегин», Россия). Оценивали следующие параметры: среднее САД в аорте (САДао), среднее ДАД в аорте (ДАДао), среднее ПАД в аорте (ПАДао), скорость распространения пульсовой волны в аорте (СРПВао) [24]. Индекс эффективности кровотока под эндокардом рассчитывали в процентах от площадей систолического и диастолического срезов под кривой ПАД в аорте. Площадь систолической части отражает потребность миокарда в кислороде, а диастолическая часть — запас энергии. Оценивали индекс аугментации (ИА). В норме ИА, приведенный к частоте сердечных сокращений (ЧСС) 75 в 1 мин, имеет отрицательные значения, при повышении жесткости артерий его величина возрастает. Оптимальными значениями считаются менее -30%, диапазон от -30% до -10% является нормальным, от -10% до 10% — повышенным, а значения равные и выше 10% принято считать патологическими. Индекс ригидности артерий (arterial stiffness index, ASI) рассчитывается автоматически с учетом формы пульсовой волны. Верхняя часть сглаженного «колокола» (графическое изображение пульсовой волны) (по уровню 80% от максимума) заменяется равновеликой трапецией. Ширина этой трапеции на уровне 95% от максимума, выраженная в мм рт. ст. и умноженная на 10, принимается за величину ASI. Показано, что жесткость связана с шириной вершины осциллометрической кривой, имеющей форму «колокола» [25]. ASI можно использовать для ранней диагностики ИБС. Приняты соответствующие диапазоны значений для ASI: от 0 до 80 — отсутствует риск ИБС, от 81 до 209 — умеренный риск ИБС, от 210 до 309 — высокий риск ИБС, значения выше 310 соответствуют очень высокому риску ИБС. Амбулаторный ASI рассчитывался программой автоматически, исходя из коэффициента линейной взаимосвязи значений САД и ДАД. Для лиц старше 20 лет нормой AASI считается показатель <0,7 [26]. Амплификация ПАД — отношение ПАД в плечевой артерии к ПАД в аорте, данные рассчитывались с учетом ЧСС 75 в 1 мин.

Минеральную плотность кости оценивали на основании DXA Hologic Discoveri Wi в двух точках: поясничном отделе позвоночника (L1–L4) и шейке бедренной кости.

Прогноз 10-летней выживаемости обследованных пациенток определен с помощью индекса коморбидности Чарлсон (Charlson Comorbidity Index, CCI), предложенного M.E. Charlson в 1987 г. для оценки отдаленного прогноза полиморбидных больных. Данный индекс представляет собой балльную систему (от 0 до 40 баллов) определения наличия сопутствующих заболеваний и применим для прогноза летальности. При его расчете суммируют баллы, соответствующие сопутствующим заболеваниям, а также добавляют 1 балл на каждые 10 лет жизни при превышении пациентом 40-летнего возраста. Смертность больных при отсутствии полиморбидности составляет 12%, при 1–2 баллах — 26%, при 3–4 баллах — 52%, а при сумме более 5 баллов — 85%.

Статистический анализ проводили с использованием программ IBM SPSS Statistics 26 (SPSS Inc., США) и StatTech v. 3.1.8 (ООО «Статтех», Россия). Количественные показатели оценивали на предмет соответствия нормальному распределению с помощью критерия Шапиро — Уилка. Ввиду отсутствия нормального распределения показатели представлены с помощью медианы (Me), нижнего и верхнего квартилей [Q1; Q3]. Сравнение двух групп по количественному показателю выполняли с помощью U-критерия Манна — Уитни. Направление и теснота корреляционной связи между двумя количественными показателями оценены с помощью коэффициента ранговой корреляции Спирмена (rs). Прогностическая модель, характеризующая зависимость количественной переменной от факторов, разработана с помощью метода линейной регрессии.

Результаты исследования

Результаты мониторинга АД представлены в таблице.

Таблица. Показатели суточного мониторирования АД у обследованных пациенток Table. Indicators of daily blood pressure monitoring in the examined patients

Основополагающей детерминантой артериальной жесткости является уровень АД [28]. В связи с этим в программе Vazotens24 предусмотрен расчет СРПВao с учетом САД 100 мм рт. ст. Согласно данным, представленным в таблице, у женщин с ОП выявлено повышение некоторых гемодинамических и сосудистых показателей по сравнению с женщинами без ОП. САД и ДАД у женщин с ОП характеризовались тенденцией к более высоким значениям по сравнению с женщинами без ОП, однако среднее ПАД было уже статистически значимо выше у женщин с ОП. Выявлены статистически значимые различия показателей ASI, суточного ПАД, индекса аугментации в аорте. Отдельно стоит выделить индекс эффективности субэндокардиального кровотока, в том числе приведенный к ЧСС 75, который характеризовался статистически значимым снижением у женщин с ОП. Таким образом, у женщин с ОП отмечено повышение пульсового давления, выраженности аугментации и снижение эффективности субэндокардиального кровотока, что может свидетельствовать о негативных изменениях сосудистого тонуса и гемодинамики при снижении МПК.

Медиана значения CCI в группе пациенток с ОП составила 7,3 [6,0; 9,0], тогда как у женщин без ОП — 5,3 [4,0; 7,0]. При проведении корреляционного анализа в группе пациенток с ОП выявлена значимая положительная корреляция среднего ПАД с CCI (rs=0,917, p<0,01), времени распространения отраженной волны с CCI (rs=0,917, p<0,01), амбулаторным ASI с CCI (rs=0,975, p<0,01), индекса эффективности субэндокардиального кровотока, приведенного к ЧСС 75 в 1 мин, с МПК L1–L4 (rs=0,917, p<0,01).

Обсуждение

В ходе настоящей работы получены убедительные доказательства того, что у пациентов с ОП сердечно-сосудистый риск и выраженность полиморбидности существенно выше, чем у лиц без ОП. Ранее в нашем исследовании [6] установлено, что в группе пациенток с ОП медиана значения CCI составила 5,0 [3,5; 7,0], тогда как у женщин без ОП — 3,0 [3,0; 5,0], свидетельствуя о более выраженной полиморбидности пациенток с ОП. Средний показатель QRISK-3 у пациенток с ОП составил 20,4 (95% ДИ 12,4–36,55), что свидетельствует об умеренно высоком риске развития ССЗ в ближайшие 10 лет. Истинное значение риска для данной группы пациенток варьирует от 12,4 до 36,55%, что указывает на значительную распространенность факторов сердечно-сосудистого риска среди лиц с ОП. В сравнительной группе больных без ОП QRISK-3 равнялся 17,55 (95% ДИ 13,45–22,0), отражая существенный, но статистически значимо меньший риск сердечно-сосудистых событий, преимущественно близкий к нижней границе диапазона риска. Таким образом, наличие ОП ассоциируется с более высоким долгосрочным сердечно-сосудистым риском по шкале QRISK-3 по сравнению с пациентами, не имеющими ОП. В последние годы в международных исследованиях также показано повышение долгосрочного сердечно-сосудистого риска при ОП. В ходе кросс-секционного анализа по данным Bushehr Elderly Health Program (Иран, 2023) [29] было определено, что по шкале ACC/AHA и Framingham 30–37% женщин с ОП попадают в категорию высокого (≥20%) 10-летнего риска по развитию ССЗ, что близко к нашим данным. Сочетание ОП с коморбидными состояниями увеличивает не только риск развития переломов, но и неблагоприятный прогноз, а также повышает риск смерти, что подтверждает независимую роль ОП как фактора риска тяжелых исходов [30].

Необходимо отметить, что артериальная жесткость рассматривается как ключевой сосудистый феномен, тесно связанный с уровнем системного АД, что подтверждено многочисленными исследованиями. Программа Vazotens24 использует расчет СРПВao с приведением к стандартизированному уровню САД, что повышает точность оценки сосудистого тонуса при сравнении разных когорт [23]. В нашем исследовании выявлено, что у женщин с ОП значения гемодинамических и сосудистых параметров значительно отличаются от контрольной группы. Несмотря на схожие уровни САД и ДАД, отмечено достоверное повышение среднего ПАД (52,7 мм рт. ст. против 46,1 мм рт. ст., p<0,05), что отражает усиление отраженных волн и ухудшение эластических свойств сосудистой стенки. ASI и ASI, приведенный к САД 100 мм рт. ст., также значительно выше у пациенток с ОП, свидетельствуя о выраженной артериальной ригидности. Дополнительно повышение суточного ПАД и ИА (см. таблицу) указывает на ранние гемодинамические нарушения, ассоциированные с костной патологией. Снижение индекса эффективности субэндокардиального кровотока (112,7 против 114,6; 121,6 против 124,4, p<0,05) свидетельствует о негативных изменениях коронарной и периферической перфузии у женщин с ОП, что согласуется с данными литературы о прямой связи ригидности сосудов с сосудистыми и костными осложнениями. Особую значимость приобретает выявление тесных корреляционных связей между сосудистыми показателями и выраженностью коморбидности. Так, среднее ПАД, время распространения отраженной волны и амбулаторный ASI проявили очень сильную положительную связь с CCI (rs=0,917–0,975, p<0,01). Это указывает на то, что усиление сосудистой ригидности и гемодинамических нарушений прямо пропорционально росту полиморбидности пациента и тяжести хронических заболеваний, что согласуется с современными представлениями о единстве патогенеза ОП и сердечно-сосудистой патологии.

Заключение

Таким образом, полученные данные достоверно подтверждают, что патофизиологические изменения сосудистого тонуса, ригидности и перфузии миокарда, выявляемые у женщин с постменопаузальным ОП, могут рассматриваться как независимые предикторы более высокого сердечно-сосудистого риска и должны учитываться при стратификации и ведении этой полиморбидной когорты пациенток. Значимость мультидисциплинарного подхода к пациенткам с ОП определяется необходимостью раннего выявления сосудистых изменений, своевременной модификации факторов риска и корректировки индивидуальной стратегии профилактики сердечно-сосудистых осложнений у женщин с низкой МПК.

Сведения об авторах:

Жугрова Елена Сергеевна — к.м.н., доцент кафедры терапии, ревматологии, экспертизы временной нетрудоспособности и качества медицинской помощи им. Э.Э. Эйхвальда ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России; 191015, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41; ORCID iD 0000-0002-8622-5205

Мазуров Вадим Иванович — академик РАН, профессор, д.м.н., заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор НИИ ревматологии и заведующий кафедрой терапии, ревматологии, экспертизы временной нетрудоспособности и качества медицинской помощи им. Э.Э. Эйхвальда ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России; 191015, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41; ORCID iD 0000-0002-0797-2051

Беляева Ирина Борисовна — д.м.н., профессор кафедры терапии, ревматологии, экспертизы временной нетрудоспособности и качества медицинской помощи им. Э.Э. Эйхвальда ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России; 191015, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41; ORCID iD 0000-0001-9126-3639

Шиманьски Даниэль Анджеевич — к.м.н., ассистент кафедры терапии госпитальной с курсом аллергологии и иммунологии имени ак. Черноруцкого с клиникой ФГБОУ ВО ПСПбГМУ им. И.П. Павлова Минздрава России; 197022, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Льва Толстого, д. 6–8; ORCID iD 0000‑0002‑6903‑2217

Гумерова Виктория Евгеньевна — к.м.н., ассистент кафедры госпитальной терапии и кардиологии им. М.С. Кушаковского ФГБОУ ВО СЗГМУ им. И.И. Мечникова Минздрава России; 191015, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41; ORCID iD 0000-0003-2805-3748

Контактная информация: Жугрова Елена Сергеевна, e-mail: jugrova@mail.ru

Прозрачность финансовой деятельности: никто из авторов не имеет финансовой заинтересованности в представленных материалах или методах.

Конфликт интересов отсутствует.

Статья поступила 01.07.2025.

Поступила после рецензирования 23.07.2025.

Принята в печать 18.08.2025.

About the authors:

Elena S. Zhugrova — C. Sc. (Med.), associate professor of the E.E. Eikhvald Department of Therapy, Rheumatology, Temporary Disability Examination and Quality of Medical Care, North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov; 41, Kirochnaya str., St. Petersburg, 191015, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-8622-5205

Vadim I. Mazurov — Academician of the Russian Academy of Sciences, Professor, Dr. Sc. (Med.), Honored Scientist of the Russian Federation, Chief Scientific Consultant, Director of the Research Institute of Rheumatology, Head of the Department of Therapy, Rheumatology, Examination of Temporary Disability and Quality of Medical Care with a course in Hematology and Transfusiology named after E.E. Eichwald, North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov; 41, Kirochnaya str., St. Petersburg, 191015, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-0797-2051

Irina B. Belyaeva — Dr. Sc. (Med.), Professor of the E.E. Eikhvald Department of Therapy, Rheumatology, Temporary Disability Examination and Quality of Medical Care, North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov; 41, Kirochnaya str., St. Petersburg, 191015, Russian Federation; ORCID iD 0000-0001-9126-3639

Daniel A. Shimansky — C. Sc. (Med.), assistant of the Department of Hospital Therapy with a Course of Allergology and Immunology named after Academician Chernorutsky with Clinical Department, Pavlov First Saint-Petersburg State Medical University; 6–8, Lev Tolstoy str., St. Petersburg, 197022, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-6903-2217

Victoria E. Gumerova — C. Sc. (Med.), assistant of the Department of Hospital Therapy and Cardiology named after M.S. Kushakovsky, North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov; 41, Kirochnaya str., St. Petersburg, 191015, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-2805-3748

Contact information: Elena S. Zhugrova, e-mail: jugrova@mail.ru

Financial Disclosure: no authors have a financial or property interest in any material or method mentioned.

There is no conflict of interest.

Received 01.07.2025.

Revised 23.07.2025.

Accepted 18.08.2025.

1. Белая Ж.Е., Белова К.Ю., Бирюкова Е.В. и др. Федеральные клинические рекомендации по диагностике, лечению и профилактике остео-пороза. Остеопороз и остеопатии. 2021;24(2):4–47. DOI: 10.14341/osteo12930Belaya Zh.E., Belova K.Yu., Biryukova E.V. et al. Federal clinical guidelines for diagnosis, treatment and prevention of osteoporosis. Osteoporosis and Bone Diseases. 2021;24(2):4–47 (in Russ.). DOI: 10.14341/osteo12930
2. Скрипникова И.А., Колчина М.А., Косматова О.В. и др. Ассоциация сердечно-сосудистого риска и риска переломов у женщин без клинических проявлений атеросклероза. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2020;19(6):2724. DOI: 10.15829/1728-8800-2020-2724Skripnikova I.A., Kolchina M.A., Kosmatova O.V. et al. Association of cardiovascular and fracture risks in women without clinical manifestations of atherosclerosis. Cardiovascular Therapy and Prevention. 2020;19(6):2724 (in Russ.). DOI: 10.15829/1728-8800-2020-2724
3. Management of osteoporosis in postmenopausal women: the 2021 position statement of The North American Menopause Society. Menopause. 2021;28(9):973–997. DOI: 10.1097/GME.0000000000001831
4. Драпкина О.М., Концевая А.В., Калинина А.М. и др. Коморбидность пациентов с хроническими неинфекционными заболеваниями в практике врача-терапевта. Евразийское руководство. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2024;23(3):3996. DOI: 10.15829/1728-8800-2024-3996Drapkina O.M., Kontsevaya A.V., Kalinina A.M. et al. Comorbidity of patients with noncommunicable diseases in general practice. Eurasian guidelines. Cardiovascular Therapy and Prevention. 2024;23(3):3996 (in Russ.). DOI: 10.15829/1728-8800-2024-3996
5. Бойцов С.А., Драпкина О.М., Шляхто Е.В. и др. Исследование ЭССЕ-РФ (Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний и их факторов риска в регионах Российской Федерации). Десять лет спустя. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2021;20(5):3007. DOI: 10.15829/1728-8800-2021-3007Boytsov S.A., Drapkina O.M., Shlyakhto E.V. et al. Epidemiology of Cardiovascular Diseases and their Risk Factors in Regions of Russian Federation (ESSE-RF) study. Ten years later. Cardiovascular Therapy and Prevention. 2021;20(5):3007 (in Russ.). DOI: 10.15829/1728-8800-2021-3007
6. Мазуров В.И., Беляева И.Б., Жугрова Е.С., Шиманьски Д.А. Проблемы коморбидности у пациентов с остеопорозом. Вестник Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова. 2024;16(3):87–98. DOI: 10.17816/mechnikov633105Mazurov V.I., Belyaeva I.B., Zhugrova E.S., Shimanski D.A. Comorbidity problems in patients with osteoporosis. Herald of North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov. 2024;16(3):87–98 (in Russ.). DOI: 10.17816/mechnikov633105
7. Dunlay S.M., Chamberlain A.M. Multimorbidity in Older Patients with Cardiovascular Disease. Curr Cardiovasc Risk Rep. 2016;10:3. DOI: 10.1007/s12170-016-0491-8
8. Кобалава Ж.Д., Конради А.О., Недогода С.В. и др. Артериальная гипертензия у взрослых. Клинические рекомендации 2024. Российский кардиологический журнал. 2024;29(9):6117. DOI: 10.15829/1560-4071-2024-6117Kobalava Zh.D., Konradi A.O., Nedogoda S.V. et al. 2024 Clinical practice guidelines for Hypertension in adults. Russian Journal of Cardiology. 2024;29(9):6117 (in Russ.). DOI: 10.15829/1560-4071-2024-6117
9. Cecelja M., Chowienczyk P. Dissociation of aortic pulse wave velocity with risk factors for cardiovascular disease other than hypertension. a systematic review. Hypertension. 2009;54(6):1328–1336.
10. Forslund T., Carlsson A.C., Ljunggren G. et al. Patterns of multimorbidity and pharmacotherapy: a total population cross-sectional study. Fam Pract. 2021;38(2):132–140. DOI: 10.1093/fampra/cmaa056
11. Gupta G., Aronow W.S. Atherosclerotic vascular disease may be associated with osteoporosis or osteopenia in postmenopausal women: a preliminary study. Arch Gerontol Geriatr. 2006;43:285–288. DOI: 10.1016/j.archger.2005.11.003
12. Tankó L.B., Christiansen C., Cox D.A. et al. Relationship between osteoporosis and cardiovascular disease in postmenopausal women. J Bone Miner Res. 2005;20(11):1912–20. DOI: 10.1359/JBMR.050711. Erratum in: J Bone Miner Res. 2006;21(2):352.
13. Алиханова Н.А., Скрипникова И.А., Ткачева О.Н. и др. Ассоциация параметров сосудистой жесткости и субклинического атеросклероза с костной массой у женщин в постменопаузе. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2016;15(2):51–56. DOI: 10.15829/1728-8800-2016-2-51-56Alikhanova N.A., Skripnikova I.A., Tkacheva O.N. et al. Association of vessel stiffness parameters and subclinical atherosclerosis and mass of bone tissue in postmenopausal women. Cardiovascular Therapy and Prevention. 2016;15(2):51–56 (in Russ.). DOI: 10.15829/1728-8800-2016-2-51-56
14. Alan S., Ulgen M.S., Ozturk O. et al. Relation between coronary artery disease, risk factors and intima-media thickness of carotid artery, arterial distensibility, and stiffness index. Angiology. 2003;54(3):261–267. DOI: 10.1177/000331970305400301
15. Wei X., Huang X., Liu N. et al. Understanding the Stony Bridge between Osteoporosis and Vascular Calcification: Impact of the FGF23/Klotho axis. Oxid Med Cell Longev. 2021;2021:7536614. DOI: 10.1155/2021/7536614
16. Wolf D., Ley K. Immunity and Inflammation in Atherosclerosis. Circ Res. 2019;124(2):315–327. DOI: 10.1161/CIRCRESAHA.118.313591
17. Sharafi M.H., Nazari A., Cheraghi M. et al. The link between osteoporosis and cardiovascular diseases: a review of shared mechanisms, risk factors, and therapeutic approaches. Osteoporos Int. 2025;36(7):1129–1142. DOI: 10.1007/s00198-025-07553-7
18. Arabi S.M., Chambari M., Bahrami L.S. et al. The Effect of Statin Therapy on Bone Metabolism Markers and Mineral Density: Aa GRADE-Assessed Systematic Review and Dose-Response Meta-Analysis of Randomized Controlled Trials. Adv Pharm Bull. 2024;14(3):591–603. DOI: 10.34172/apb.2024.051
19. Demer L.L., Tintut Y. Vascular calcification: pathobiology of a multifaceted disease. Circulation. 2008;117(22):2938–2948. DOI: 10.1161
20. Скрипникова И.А., Абирова Э.С., Алиханова Н.А., Косматова О.В. Сосудистая жесткость, кальцификация и остеопороз. Общие патогенетические звенья. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2018;17(4):95–102. DOI: 10.15829/1728-8800-2018-4-95-102
21. García-Gómez M.C., Vilahur G. Osteoporosis and vascular calcification: A shared scenario. Clin Investig Arterioscler. 2020;32(1):33–42 (in English, Spanish). DOI: 10.1016/j.arteri.2019.03.008
22. Tsai W.H., Sung F.C., Muo C.H. et al. Antiosteoporosis medications and cardiovascular disease: a population-based nationwide nested case-control study. Front Pharmacol. 2023;14:1220174. DOI: 10.3389/fphar.2023.1220174
23. Varma R., Aronow W.S., Basis Y. et al. Relation of bone mineral density to frequency of coronary heart disease. Am J Cardiol. 2008;101(8):1103–1104. DOI: 10.1016/j.amjcard.2007.12.013
24. Корнева В.А., Кузнецова Т.Ю. Оценка показателей жесткости артериальной стенки при суточном мониторировании артериального давления. Терапевтический архив. 2016;88(9):119–124. DOI: 10.17116/terarkh2016889119-124Korneva V.A., Kuznetsova T.Y. Assessment of arterial wall stiffness by 24-hour blood pressure monitoring. Terapevticheskii arkhiv. 2016;88(9):119–124 (in Russ.). DOI: 10.17116/terarkh2016889119-124
25. Naidu M.U., Reddy B.M., Yashmaina S. et al. Validity and reproducibility of arterial pulse wave velocity measurement using new device with oscillometric technique: a pilot study. Biomed Eng Online. 2005;4:49. DOI: 10.1186/1475-925X-4-49
26. Dolan E., Thijs L., Li Y. et al. Ambulatory arterial stiffness index as a predictor of cardiovascular mortality in the Dublin Outcome Study. Hypertension. 2006;47(3):365–370. DOI: 10.1161/01.HYP.0000200699.74641.c5
27. Лесняк О.М. Новая парадигма в диагностике и лечении остеопороза: прогнозирование 10-летнего абсолютного риска перелома (калькулятор FRAX™). Остеопороз и остеопатии. 2012;15(1):23–28.Lesnyak O.M. New paradigm in the diagnosis and treatment of osteoporosis: prediction of 10-year absolute fracture risk (FRAX™ calculator). Osteoporosis and osteopathy. 2012;15(1):23–28 (in Russ.).
28. Reference Values for Arterial Stiffness' Collaboration. Determinants of pulse wave velocity in healthy people and in the presence of cardiovascular risk factors: ‘establishing normal and reference values'. Eur Heart J. 2010;31(19):2338–2350. DOI: 10.1093/eurheartj/ehq165
29. Azarakhshi M., Larijani B., Fahimfar N. et al. The association of osteoporosis and cardiovascular disease risk score based on the Framingham and ACC/AHA risk prediction models: a cross-sectional analysis of Bushehr Elderly Health Program. J Diabetes Metab Disord. 2023;23(1):555–562. DOI: 10.1007/s40200-023-01313-2
30. Marengoni A., Angleman S., Melis R. et al. Aging with multimorbidity: a systematic review of the literature. Ageing Res Rev. 2011;10(4):430–439. DOI: 10.1016/j.arr.2011.03.003