Helicobacter pylori-инфекция и жировая болезнь печени (результаты пилотного исследования)

лет

предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе

Присоединяйтесь!

Личный кабинет

лет

Присоединяйтесь!

лет

Присоединяйтесь!

Helicobacter pylori-инфекция и жировая болезнь печени (результаты пилотного исследования)

string(5) "81280"

Гастроэнтерология

1961

27 июня 2024

НИИТПМ — филиал ИЦиГ СО РАН, Новосибирск, Россия

ФГБОУ ВО НГМУ Минздрава России, Новосибирск, Россия

Цель исследования: изучить особенности жировой болезни печени (ЖБП) смешанного генеза (метаболический + алкогольный) в зависимости от наличия инфекции, вызванной Helicobacter pylori.

Материал и методы: в пилотном исследовании приняли участие 30 мужчин с признаками стеатоза печени, выявленного с помощью ультразвукового исследования. Клинико-лабораторное исследование включало сбор лекарственного анамнеза, опрос на наличие гастроинтестинальных симптомов, употребление алкоголя и курение, общий анализ крови, биохимическое исследование крови. Наличие инфекции H. pylori определяли одностадийным иммунохроматографическим методом выявления специфических антигенов H. pylori в кале. Для постановки диагноза метаболического синдрома (МС) применяли критерии Всероссийского научного общества кардиологов. Методом непрямой эластометрии печени с помощью аппарата FibroScan® 502 (Echosens, Франция) устанавливали степень фиброза печени (кПа) с разграничением стадии фиброза по шкале METAVIR от F0 до F4.

Результаты исследования: МС был выявлен в 96,7% случаев. У обследованных пациентов преобладало систематическое употребление алкоголя (87%), т. е. 1 раз в неделю и чаще. Средняя разовая доза составила 103,1±62,86 г, а средняя недельная доза — 211,0±133,8 г в пересчете на чистый этанол. В 56,7% случаев выявлена инфекция H. pylori. У 18 (60%) человек при проведении эластографии печени не было выявлено фиброза (стадия F0). Стадии фиброза F1–3 обнаружены в 40% случаев: F1 — в 26,7%, F2 — в 6,7% и F3 — в 6,6%. Значимых различий в анализируемых показателях, которые зависели бы от H. pylori-статуса, не обнаружено.

Заключение: все пациенты имели признаки ЖБП смешанного генеза, ассоциированные как с метаболическими нарушениями, так и с систематическим употреблением алкоголя. Инфицированными H. pylori оказались более половины (56,7%) пациентов. При анализе проявлений МС, стиля употребления алкоголя, курения, уровней печеночных проб, показателей эластичности печени и стадии фиброза не обнаружено значимых различий, которые зависели бы от наличия или отсутствия H. pylori, что, возможно, связано с небольшим объемом выборки в настоящем пилотном исследовании.

Ключевые слова: жировая болезнь печени, неалкогольная жировая болезнь печени, метаболический синдром, Helicobacter pylori, фиброз, инсулинорезистентность.

A.V. Belkovets^1,2, M.V. Kruchinina^1,2,A.V. Galanova¹, L.V. Shcherbakova¹

¹Research Institute of Therapy and Preventive Medicine — Branch of the Institute of Cytology and Genetics of the Siberian Branch of the RAS, Novosibirsk, Russian Federation

²Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk, Russian Federation

Aim: to examine the characteristics of mixed (metabolic + alcoholic) fatty liver disease (FLD) in relation to Helicobacter pylori infection.

Patients and Methods: the study included 30 men with signs of hepatic steatosis detected by ultrasound. The patients underwent a comprehensive clinical and laboratory examination, which included a detailed history of their drug use, an interview about their gastrointestinal symptoms, their alcohol consumption and smoking habits, a complete blood count, and blood biochemistry. H. pylori infection was diagnosed by one-step immunochromatography to detect specific H. pylori antigens in feces. The criteria of the All-Russian Scientific Society of Cardiologists were applied to diagnose metabolic syndrome (MS). Indirect liver elastometry was performed using the FibroScan® 502 (Echosens, France) to assess the severity of liver fibrosis (in kPa) with rating of fibrosis stage according to the METAVIR score (F0–F4).

Results: MS was identified in 96.7% of patients. Systematic alcohol consumption, defined as consumption of alcohol at least once a week, was common (87%) in these patients. The mean single dose was 103.1±62.86 g, and the mean weekly dose was 211.0±133.8 g (pure ethanol). H. pylori infection was detected in 56.7%. In 18 (60%) patients, liver elastography showed no fibrosis (F0). Stages F1-3 were revealed in 40% of patients, with F1 observed in 26.7%, F2 in 6.7%, and F3 in 6.6%. No significant differences in the parameters were identified based on H. pylori infection status.

Conclusion: all patients exhibited signs of FLD of mixed origin, associated with both metabolic disorders and systematic alcohol consumption. A greater proportion of patients (56.7%) were found to be infected with H. pylori. The analysis of MS manifestations, alcohol consumption style, smoking, liver tests, liver elasticity, and fibrosis stage revealed no significant differences depending on H. pylori infection. This may be due to the relatively small sample size in this pilot study.

Keywords: fatty liver disease, nonalcoholic fatty liver disease, metabolic syndrome, Helicobacter pylori, fibrosis, insulin resistance.

For citation: Belkovets A.V., Kruchinina M.V., Galanova A.V., Shcherbakova L.V. Helicobacter pylori infection and fatty liver disease (results of a pilot study). Russian Medical Inquiry. 2024;8(5):253–259 (in Russ.). DOI: 10.32364/2587-6821-2024-8-5-2.

Для цитирования: Белковец А.В., Кручинина М.В., Галанова А.В., Щербакова Л.В. Helicobacter pylori-инфекция и жировая болезнь печени (результаты пилотного исследования). РМЖ. Медицинское обозрение. 2024;8(5):253-259. DOI: 10.32364/2587-6821-2024-8-5-2.

Введение

Жировая болезнь печени (ЖБП, жировой гепатоз), которая часто именуется как неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП), представляет собой группу заболеваний от легкого стеатоза печени и стеатогепатита до цирроза печени. По определению Российской гастроэнтерологической ассоциации, НАЖБП — это состояние, при котором более 5% гепатоцитов аккумулируют жир при отсутствии чрезмерного употребления алкоголя [1]. В настоящее время НАЖБП рассматривается как печеночное проявление метаболического синдрома (МС), связанного с абдоминальным ожирением, диабетом, сердечно-сосудистыми заболеваниями, дислипидемией и возникающего на фоне инсулинорезистентности (ИР), т. е. уменьшения количества инсулина и/или чувствительности к нему [2]. НАЖБП у лиц с нормальным индексом массы тела (ИМТ), т. е. менее 25 кг/м2 (менее 23 кг/м2 у азиатов), с проявлениями печеночного стеатоза и при условии неупотребления токсических доз алкоголя определяется как НАЖБП у худых [3]. Таким образом, НАЖБП, связанная с МС, представляет собой особый фенотип, формирующийся под влиянием многочисленных этиологических факторов, с различным клиническим течением и разной скоростью прогрессии под влиянием многих экзогенных факторов, включая особенности питания и стиля жизни, коморбидность с другими клиническими состояниями и наследственную предрасположенность [4–6].

Остается дискутабельным вопрос, касающийся употребления нетоксических доз алкоголя и их влияния как на течение, так и на прогноз НАЖБП. Изначально для диагностики НАЖБП были приняты достаточно жесткие критерии употребления алкоголя — до 30 г для мужчин и до 20 г для женщин в сутки. Более того, некоторыми исследователями продемонстрирован повышенный риск развития стеатоза, стеатогепатита и прогрессирования в цирроз на фоне низкого потребления алкоголя [7, 8].

В связи с многообразием и гетерогенностью фенотипов НАЖБП, ассоциированной с МС, международная группа экспертов выступила с предложением изменить терминологию заболевания с целью более точного отображения патогенеза и улучшения стратификации пациентов [9]. Было предложено рассматривать НАЖБП, ассоциированную с метаболическими нарушениями, как состояние, которое может одновременно сосуществовать с другими заболеваниями печени различной этиологии (вирусной, алкогольной, аутоиммунной и т. д.) [9]. Более того, употребление слова «неалкогольная» в составе термина НАЖБП может вызывать негативное отношение и непонимание у пациентов, не употребляющих алкоголь совсем [9]. Поэтому на основании одновременного существования заболеваний печени разного происхождения международная группа экспертов предложила заменить диагноз НАЖБП на термин «метаболически ассоциированная жировая болезнь печени» (МАЖБП), когда для постановки диагноза необходимо наличие метаболических нарушений без исключения других состояний.

В июне 2023 г. была опубликована новая номенклатура, посвященная НАЖБП. Предложили ее эксперты Американской и Европейской ассоциаций по изучению заболеваний печени с привлечением разных специалистов [10].

В качестве всеобъемлющего термина было выбрано определение "Steatotic liver disease" (SLD) — «стеатотическая (стеатозная) болезнь печени», т. е. стеатоз печени, развившийся под влиянием разных этиологических факторов. В статье будут использоваться англоязычные сокращения, так как новая терминология пока официально не принята в России. Таким образом, было предложено заменить наименование «НАЖБП» на "SLD" с выделением разных вариантов в зависимости от этиологии, например стеатотическая болезнь печени, ассоциированная с метаболической дисфункцией (MASLD — metabolic dysfunction-associated steatotic liver disease), когда стеатоз печени сочетается хотя бы с одним кардиометаболическим фактором риска, включая лиц с нормальной массой тела (НАЖБП худых) и при отсутствии других причин. Для категории пациентов, употребляющих алкоголь в высоких дозах — 350 г в неделю и 50 г в день для женщин и 420 г в неделю и 60 г в день для мужчин, — используется термин «алкогольная болезнь печени» [10].

Факторы, способствующие прогрессированию НАЖБП, активно изучаются в настоящее время. Одним из предполагаемых факторов является влияние инфекции Helicobacter pylori, которая, как и НАЖБП, имеет высокую распространенность [11, 12]. Многочисленные клинические исследования и эксперименты на животных показали взаимосвязь между инфекцией H. pylori и прогрессированием фиброза печени, цирроза и гепатоцеллюлярной карциномы [13–15]. Персистируя в слизистой оболочке желудка на протяжении всей жизни, эта инфекция, помимо местного поражения (хронический гастрит, язвенная болезнь, MALT-лимфома и аденокарцинома желудка), может иметь и системные эффекты [16]. Есть данные о причастности инфекции H. pylori к сердечно-сосудистым, неврологическим и гематологическим заболеваниям, а также заболеваниям печени, включая НАЖБП [16, 17].

Большим стимулом для дальнейшего изучения потенциальной связи между инфекцией H. pylori и НАЖБП было выделение ДНК H. pylori из ткани печени 44-летней пациентки со стеатогепатитом в 2008 г. M. Cindoruk et al. [18]. Влияние инфекции H. pylori на НАЖБП связывают со многими факторами (механизмами), включая участие H. pylori в патогенезе ИР и вовлечение ее в патогенез ожирения и сахарного диабета 2 типа (СД2) [19]. Однако другие исследования продемонстрировали отсутствие связи инфекции H. pylori с ИР или МС. В целом хотелось бы отметить, что большинство проводимых исследований были небольшими, как правило, без оценки типа бактериального штамма и учета генетических факторов хозяина [20].

Хроническое воспаление на фоне колонизации H. pylori в слизистой оболочке желудка приводит как к местным, так и к системным последствиям с изменением проницаемости кишечника. Это считается одним из возможных механизмов, объясняющих роль этой инфекции при НАЖБП [21]. Прямое влияние на паренхиму печени с активацией процессов фиброгенеза могут оказывать непосредственно и токсины H. pylori [21]. Считается, что инфекция H. pylori может повлиять на развитие НАЖБП через изменения микробиома кишечника. Таким образом, как сама инфекция H. pylori, так и проведение против нее эрадикационной терапии с использованием антибактериальных препаратов могут повлиять на численность и состав бактерий в желудочно-кишечном тракте (ЖКТ) и сформировать микробный профиль, подобный тому, который имеется у пациентов с ожирением [22]. На фоне таких микробиомных изменений возможно повышение проницаемости слизистой оболочки ЖКТ с последующей транслокацией бактерий и метаболитов в портальную циркуляцию с активацией механизмов воспаления [12, 22].

Один из последних метаанализов, проведенный K. Heydari et al. [23], опубликованный в 2022 г. и включавший 22 исследования с участием более 117 тыс. пациентов, показал повышение риска развития НАЖБП у пациентов с инфекцией H. pylori на 27%.

Следует отметить, что многие исследования имели некоторые ограничения, поэтому необходимы дальнейшие, более масштабные и долгосрочные исследования для подтверждения их результатов. Трудно определить, является ли H. pylori причиной естественного течения НАЖБП или это просто случайная находка. Если эта связь подтвердится, искоренение инфекции H. pylori может иметь определенные терапевтические перспективы при НАЖБП [24].

Цель исследования: изучить особенности ЖБП смешанного генеза (метаболический + алкогольный) в зависимости от наличия инфекции, вызванной H. pylori.

Материал и методы

В пилотное исследование вошли 30 мужчин с признаками стеатоза печени, выявленного с помощью ультразвукового исследования (УЗИ) [25].

Для постановки диагноза МС у мужчин применяли критерии Всероссийского научного общества кардиологов (ВНОК) 2013 г., в которые входят, помимо основного признака — абдоминального ожирения (окружность талии (ОТ) более 94 см), два дополнительных из нижеперечисленных критериев: АД≥140/90 мм рт. ст.; холестерин липопротеинов высокой плотности (ХС ЛПВП) <1,0 ммоль/л; триглицериды (ТГ) ≥1,7 ммоль/л; холестерин липопротеинов низкой плотности (ХС ЛПНП) >3,0 ммоль/л; нарушенная толерантности к глюкозе (повышенный уровень глюкозы плазмы через 2 ч после нагрузки 75 г безводной глюкозы); нарушенная гликемия натощак — повышенный уровень глюкозы плазмы натощак ≥6,1 ммоль/л¹.

Проводилось анкетирование с включением вопросов по курению с расчетом индекса пачко-лет (количество сигарет в день × число лет / 20). Значение индекса более 25 расценивалось как «злостное» курение, индекс, равный 10, — как «безусловное» курение [26].

В соответствии с частотой употребления алкоголя было выделено 5 групп: 0 — не употреблял алкоголь в течение последнего года; 1 — употреблял алкоголь несколько раз в году, но не ежемесячно; 2 — употреблял алкоголь несколько раз в месяц; 3 — несколько раз в неделю и 4 — ежедневно. Выясняли разовую и недельную дозу алкоголя. Пересчет на чистый алкоголь проводили с помощью соответствующих коэффициентов [27].

Исключалась вирусная этиология поражения печени (вирусные гепатиты В и С) с помощью иммуноферментного анализа и/или выявления ДНК и РНК вирусов методом полимеразной цепной реакции.

Был собран лекарственный анамнез, составлена родословная, проведена антропометрия, ИМТ рассчитывали по формуле: масса тела (кг) / рост (м2). Всем пациентам проводили измерение ОТ и окружности бедер (ОБ) с вычислением отношения ОТ к ОБ (ОТ/ОБ).

Лабораторные методы исследования включали общий и биохимический анализ с включением таких показателей, как глюкоза, аланинаминотрансфераза (АЛТ), аспартатаминотрансфераза (АСТ), щелочная фосфатаза (ЩФ), γ-глютамилтранспептидаза (ГГТП), общий холестерин (ОХС), ХС ЛПНП, ХС ЛПВП, ТГ, сывороточное железо и ферритин.

Наличие инфекции H. pylori определяли с использованием одностадийного иммунохроматографического метода выявления специфических антигенов H. pylori в кале.

Состояние печени с выделением пяти стадий фиброза по шкале METAVIR от F0 до F4 определяли с помощью непрямой эластометрии печени (FibroScan® 502, Echosens, Франция) [28].

Исследование проведено после одобрения комитетом биомедицинской этики НИИТПМ — филиала ИЦиГ СО РАН (протокол № 11 от 02.03.2021). Для участия в исследовании все участники подписали информированное согласие.

Статистическая обработка данных выполнена с использованием программы IBM SPSS Statistics (версия 26.0). Определялся характер распределения количественных признаков методом Колмогорова — Смирнова. При соответствии распределения нормальному данные представляли в виде среднего ± стандартное отклонение. Для сравнения выборок с нормальным распределением использовался t-тест Стъюдента. При отсутствии нормального распределения рассчитывали медиану (Me), 1-й и 3-й квартиль (Me [Q1, Q3]). Достоверность различия показателей оценивали с помощью непараметрических критериев (U-критерий Манна — Уитни, критерий Краскела — Уоллиса). Критерий χ2 Пирсона использовали для оценки статистической значимости различий относительных показателей. Критическим уровнем значимости (р) при проведении всех процедур статистического анализа считали уровень, равный 0,05.

Результаты и обсуждение

Так как выявлены значительные различия клинических проявлений НАЖБП между мужчинами и женщинами, обусловленные влиянием гормонального фона, а также половые различия при ожирении и распределении жира в организме [29], то в настоящее исследование были включены только мужчины в возрасте от 31 года до 69 лет (средний возраст 51±9,3 года). Для постановки диагноза ЖБП использовали УЗИ-критерии стеатоза печени, а также исключали другие причины патологии печени (вирусные гепатиты, прием лекарственных препаратов и т. д.) [25, 30].

По данным УЗИ органов брюшной полости, помимо признаков стеатоза печени, выявлена гепатомегалия в 28 (93,3%) случаях и спленомегалия в 1 (3,3%) случае.

Подавляющее большинство (23 (76,7%)) пациентов были трудоспособного возраста и работали на момент проведения исследования, 6 (20%) — неработающие пенсионеры и 1 (3,3%) — безработный. Больше половины (19 (63,3%)) пациентов имели высшее образование. За последние 12 мес. свое состояние здоровья оценивали как среднее 27 (90%) пациентов, как плохое — 1 (3,3%) человек и только 2 (6,6%) человека отметили хорошее самочувствие. На эпизодические боли в области желудка и правого подреберья в течение последнего года пожаловались 12 (40%) человек. Слабость и повышенная утомляемость наблюдались у 22 (73,3%) обследованных в течение последнего года, по данным литературы, это является наиболее частым клиническим проявлением НАЖБП1.

Большинство (23 (76,7%)) обследованных пациентов вели малоподвижный образ жизни. Курили на момент проведения исследования 10 (33,3%) человек, причем индекс пачко-лет составил у них более 10, что позволило отнести их к группе «злостных» или «безусловных» курильщиков. Курили в прошлом, но бросили 8 (26,7%) человек. Таким образом, большинство (60%) пациентов курили раньше или курят в настоящий момент.

У 26 (87%) обследованных пациентов зафиксировано систематическое употребление алкоголя, т. е. 1 раз в неделю и чаще. Стаж употребления алкоголя составил 12,6±5,9 года. Средняя разовая доза — 103,1±62,86 г, а средняя недельная доза — 211,0±133,8 г в пересчете на чистый этанол.

У большинства (17 (56,7%)) участников настоящего исследования ИМТ указывал на ожирение (≥30 кг/м2), у 11 (36,7%) — на избыточную массу тела (25–30 кг/м2), нормальную массу тела имели лишь 2 (6,7%) пациента. Средний показатель ИМТ у обследованных составил 31,8±5 кг/м2, средний показатель ОТ — 108,5±13,4 см, ОБ — 108,13±10,1 см. Основной критерий МС — ОТ>94 см — был выявлен у подавляющего большинства (93,3%). Средний показатель ОТ/ОБ составил 1,002±0,060. Показатель ОТ/ОБ>1, косвенно отражающий избыток висцерального жира, зафиксирован у 17 (56,7%) человек.

Многими исследователями отмечено, что именно висцеральное ожирение связано с характерными проявлениями МС, а также с хроническим воспалением, поэтому его оценка может иметь значение для прогноза патологических состояний, возникающих на фоне избытка массы тела и ожирения [31]. Такие антропометрические показатели, как ОТ, ОБ, ОТ/ОБ, доступны и легко определяются. Более точными методами оценки распределения жировой ткани являются такие методы визуализации, как УЗИ, компьютерная и магнитно-резонансная томография [31]. Однако в настоящем исследовании они не использовались.

У подавляющего большинства (83,3%) участников исследования сопутствующим диагнозом была гипертоническая болезнь. При проведении первичного осмотра средний уровень систолического артериального давления (САД) составил 136,4±15,7 мм рт. ст., а диастолического (ДАД) — 86,3±8,6 мм рт. ст. (с учетом применения гипотензивной терапии). Что касается других критериев МС, то средний показатель ТГ в настоящем исследовании составил 3,0±3,9 моль/л, ХС ЛПНП — 3,6±1,4 ммоль/л, а ХС ЛПВП — 1,1±0,3 ммоль/л. Показатель ОХС >5 ммоль/л зафиксирован в 63,3% случаев, а ТГ 1,7 ммоль/л — в 56,7%. Уровень ХС ЛПНП ≥3 ммоль/л выявлен в 60% случаев, а ХС ЛПВП <1 ммоль/л — в 30%. Гипергликемия натощак отмечалась у 21 (70%) пациента, СД2 диагностирован у 10 (33,3%) человек, еще в 43,3% случаев выявлено нарушение толерантности к глюкозе. Таким образом, измененные показатели липидного профиля и гликемии подтверждали наличие МС в обследованной группе. Повышенная активность трансаминаз легкой степени зафиксирована в 9 (30%) случаях, а повышенный уровень ГГТП (>55 Ед/л) — в 10 (33,3%). Уровень железа более 31,3 ммоль/л выявлен у 1 (3,3%) человека. Следует заметить, что уровни большей части показателей синдрома цитолиза находились в пределах референтных значений, что не исключает наличие стеатогепатита [32].

Метаболический синдром в соответствии с критериями ВНОК выявлен практически у всех (29 (96,7%)) участников исследования. Таким образом, все пациенты имели признаки ЖБП смешанного генеза, ассоциированные как с метаболическими нарушениями, так и с систематическим употреблением алкоголя. Согласно новой терминологии они попадают в группу с МеtALD (метаболически ассоциированная алкогольная болезнь печени), т. е. в группу лиц с метаболически ассоциированной стеатотической болезнью печени и употреблением алкоголя в дозе 210 г в неделю и более [10].

На наличие инфекции, вызванной H. pylori, в анамнезе указали 8 (26,7%) пациентов, большинство (19 (63,3%)) ранее не обследовались на данную инфекцию. При проведении анализа на выявление специфических антигенов H. pylori положительный результат получен у 17 (56,7%) человек. Эрадикационная терапия в анамнезе проведена только у 1 (3,3%) человека.

При проведении эластографии печени в 18 (60%) случаях не было выявлено фиброза (стадия F0). Среди пациентов с ЖБП стадия F1 выявлена у 8 (26,7%), стадия F2 — у 2 (6,6%), стадия F3 — у 2 (6,6%). Для дальнейшего анализа группу пациентов разделили на 2 подгруппы: без фиброза (F0, 18 человек) и с фиброзом (F1–3, 12 человек).

Показатели МС, употребления алкоголя и фиброза печени проанализировали с учетом статуса по H. pylori (см. таблицу).

Таблица. Показатели МС, потребления алкоголя и стадии фиброза печени в зависимости от инфицированности H. pylori Table. MS, alcohol consumption and stage of liver fibrosis in relation to H. pylori infection

Значимых различий в анализируемых показателях, которые зависели бы от H. pylori-статуса, не обнаружено, что связано как с небольшой по численности выборкой, так и с тем, что большинство пациентов имели отклонения, связанные с МС.

Результаты, полученные в настоящей пилотной работе, согласуются с данными ряда зарубежных исследований, проведенных на значительно больших выборках. Так, S.A. Polyzos et al. [33] показали повышенные уровни анти-H. pylori IgG, инсулина, фактора некроза опухоли α, а также повышенный индекс HOMA-IR у пациентов с НАЖБП по сравнению с контрольной группой, однако существенных различий в степени стеатоза, стадии фиброза, долькового или портального воспаления или баллонирования, которые зависели бы от H. pylori-статуса, не выявлено. Y. Liu et al. [34] также не выявили причинно-следственной связи между инфекцией H. pylori и НАЖБП. Авторы показали отсутствие статистически значимой связи между выявленной H. pylori и уровнем ТГ, ХС ЛПВП и концентрацией глюкозы в плазме крови натощак (отношение шансов (ОШ) 1,05, 95% доверительный интервал (ДИ) 0,78–1,41). В проспективном клиническом исследовании с включением 100 пациентов S.A. Polyzos et al. [35] не установили долгосрочного влияния эрадикации H. pylori на развитие стеатоза печени. По данным перекрестного исследования S.J. Kang et al. [36] (5404 пациента), CagA-позитивная группа больных с инфекцией H. pylori не продемонстрировала корреляции с НАЖБП (ОШ 1,05, 95% ДИ 0,86–1,18); CagA-отрицательная группа по H. pylori показала значимую ассоциацию с НАЖБП (ОШ 1,30, 95% ДИ 1,01–1,67). Результаты китайского исследования O. Cai et al. [37] с включением 2051 пациента позволили заключить, что инфекция H. pylori не повышает уровень распространенности НАЖБП, не является ассоциированной с НАЖБП или фактором риска ее развития (ОШ 0,94, 95% ДИ 0,70–1,27). К подобному выводу пришли и S. Wernly et al. [38], проведя перекрестное исследование (5338 пациентов) в Австрии, ими не было обнаружено независимой корреляции между наличием инфекции H. pylori и НАЖБП (ОШ 0,96, 95% ДИ 0,82–1,13). N. Fan et al. [39] показали значимую связь между инфекцией H. pylori и НАЖБП после поправки на возраст и пол (ОШ 1,1, 95% ДИ 1,0–1,1, р=0,004). Однако после поправки на ИМТ и артериальное давление (САД и ДАД) значимая связь отсутствовала (ОШ 0,9, 95% ДИ 0,9–1,0, р=0,097).

Тем не менее известны результаты некоторых клинических рандомизированных контролируемых исследований эрадикации H. pylori у H. pylori-позитивных пациентов с НАЖБП, которые демонстрируют противоположные результаты. A. Abdel-Razik et al. [40] наблюдали 369 пациентов с НАЖБП (171 H. pylori-позитивный и 198 H. pylori-негативных) в течение 24 мес. Они обнаружили, что эрадикация H. pylori значительно снижает ИР, улучшает липидный профиль (повышение уровня ХС ЛПВП), индекс стеатоза печени и показатель содержания жира в печени при НАЖБП.V. Maharshi et al. [41] наблюдали 64 пациента с НАЖБП (36 H. pylori-позитивных и 28 H. pylori-негативных) в течение 6 мес. и установили, что эрадикация H. pylori привела к снижению стеатоза печени и улучшению метаболических параметров. Эти данные также совпадают с результатами проспективного клинического исследования R. Gen et al. [42], в котором было выявлено положительное влияние эрадикации H. pylori на ИР, атерогенные сдвиги липидного обмена и выраженность неспецифического воспаления.

Таким образом, разноречивые результаты исследований ассоциации инфекции H. pylori и НАЖБП, полученные в разных странах, свидетельствуют о неоднозначности причинно-следственных связей между этими патологиями, что требует дальнейшего изучения.

Заключение

Метаболический синдром (сочетание основного признака — ОТ>94 см — с двумя дополнительными критериями) выявлен практически у всех участников исследования (29 (96,7%) человек). В пилотном исследовании пациентов с ЖБП смешанного генеза (ассоциированная с метаболическими нарушениями и употреблением алкоголя) инфицированными H. pylori оказались более половины (56,7%) пациентов. При анализе групп пациентов с учетом наличия H. pylori не обнаружено статистически значимых различий в отношении проявлений МС, стиля употребления алкоголя, курения, уровней печеночных проб, показателей эластичности печени и стадии фиброза. Вероятная причина этого — небольшой объем выборки, что является ограничением настоящего исследования.

¹Клинические рекомендации. Рекомендации по ведению больных с метаболическим синдромом. 2013. (Электронный ресурс.) URL: https://mzdrav.rk.gov.ru/file/mzdrav_18042014_Klinicheskie_rekomendacii_Metabolicheskij_sindrom.pdf (дата обращения: 06.05.2024).

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:

Белковец Анна Владимировна — д.м.н., доцент, старший научный сотрудник лаборатории гастроэнтерологии НИИТПМ — филиала ИЦиГ СО РАН; 630089, Россия, г. Новосибирск, ул. Бориса Богаткова, д. 175/1; профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней ФГБОУ ВО НГМУ Минздрава России; 630091, Россия, г. Новосибирск, Красный пр-т, д. 52; ORCID iD 0000-0002-2610-1323.

Кручинина Маргарита Витальевна — д.м.н., доцент, ведущий научный сотрудник, заведующая лабораторией гастроэнтерологии НИИТПМ — филиала ИЦиГ СО РАН; 630089, Россия, г. Новосибирск, ул. Бориса Богаткова, д. 175/1; профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней ФГБОУ ВО НГМУ Минздрава России; 630091, Россия, г. Новосибирск, Красный пр-т, д. 52; ORCID iD 0000-0003-0077-3823.

Галанова Анастасия Владимировна — клинический ординатор по специальности гастроэнтерология НИИТПМ — филиала ИЦиГ СО РАН; 630089, Россия, г. Новосибирск, ул. Бориса Богаткова, д. 175/1.

Щербакова Лилия Валерьевна — старший научный сотрудник лаборатории клинико-популяционных и профилактических исследований терапевтических и эндокринных заболеваний НИИТПМ — филиала ИЦиГ СО РАН; 630089, Россия, г. Новосибирск, ул. Бориса Богаткова, д. 175/1; ORCID iD 0000-0001-9270-9188

Контактная информация: Белковец Анна Владимировна, e-mail: abelkovets@bk.ru.

Источник финансирования: работа выполнена по Государственному заданию в рамках бюджетных тем «Изучение молекулярно-генетических и молекулярно-биологических механизмов развития распространенных терапевтических заболеваний в Сибири для совершенствования подходов к их ранней диагностике и профилактике», 2024–2028 гг. (FWNR-2024-0004), «Совершенствование методов

диагностики, профилактики и лечения больных распространенными заболеваниями гепатобилиарной системы и желудочно-кишечного тракта в Сибири», 2023-2025, FWNR-2023-0003.

Прозрачность финансовой деятельности: никто из авторов не имеет финансовой заинтересованности в представленных материалах или методах.

Конфликт интересов отсутствует.

Статья поступила 14.03.2024.

Поступила после рецензирования 08.04.2024.

Принята в печать 02.05.2024.

ABOUT THE AUTHORS:

Anna V. Belkovets — Dr. Sc. (Med.), Associate Professor, senior researcher of the Laboratory of Gastroenterology, Research Institute of Therapy and Preventive Medicine — Branch of the Institute of Cytology and Genetics of the Siberian Branch of the RAS; 175/1, Boris Bogatkov str., Novosibirsk, 630089, Russian Federation; professor of the Department of Propaedeutics of Internal Medicine, Novosibirsk State Medical University; 52, Krasnyy av., Novosibirsk, 630091, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-2610-1323.

Margarita V. Kruchinina — Dr. Sc. (Med.), Associate Professor, leading researcher, Head of the Laboratory of Gastroenterology, Research Institute of Therapy and Preventive Medicine — Branch of the Institute of Cytology and Genetics of the Siberian Branch of the RAS; 175/1, Boris Bogatkov str., Novosibirsk, 630089, Russian Federation; professor of the Department of Propaedeutics of Internal Medicine, Novosibirsk State Medical University; 52, Krasnyy av., Novosibirsk, 630091, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-0077-3823.

Anastasiya V. Galanova — clinical resident, Research Institute of Therapy and Preventive Medicine — Branch of the Institute of Cytology and Genetics of the Siberian Branch of the RAS; 175/1, Boris Bogatkov str., Novosibirsk, 630089, Russian Federation.

Liliya V. Shcherbakova — senior researcher of the Laboratory of Gastroenterology, Research Institute of Therapy and Preventive Medicine — Branch of the Institute of Cytology and Genetics of the Siberian Branch of the RAS; 175/1, Boris Bogatkov str., Novosibirsk, 630089, Russian Federation; ORCID iD 0000-0001-9270-9188.

Contact information: Anna V. Belkovets, e-mail: abelkovets@bk.ru.

Financial Disclosure: the work was conducted under the auspices of the State assignment within the framework of the budget themes "Study of molecular-genetic and molecular-biological mechanisms of development of common therapeutic diseases in Siberia to improve approaches to their early diagnosis and prevention,” 2024–2028 (FWNR-2024-0004). FWNR-2024-0004, "Improvement of Methods of Diagnostics, Prevention, and Treatment of Patients with Common Diseases of the Hepatobiliary System and Gastrointestinal Tract in Siberia" (FWNR-2024-0004). (FWNR-2024-0004), "Improvement of diagnostic methods, prevention, and treatment of patients with common diseases of the hepatobiliary system and gastrointestinal tract in Siberia", 2023-2025, FWNR-2023-0003.

There is no conflict of interest.

Received 14.03.2024.

Revised 08.04.2024.

Accepted 02.05.2024.

1. Ивашкин В.Т., Маевская М.В., Жаркова М.С. и др. Клинические рекомендации Российского общества по изучению печени, Российской гастроэнтерологической ассоциации, Российской ассоциации эндокринологов, Российской ассоциации геронтологов и гериатров и Национального общества профилактической кардиологии по диагностике и лечению неалкогольной жировой болезни печени. Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии. 2022;32(4):104–140. DOI: 10.22416/1382-4376-2022-32-4-104-140.Ivashkin V.T., Maevskaya M.V., Zharkova M.S. et al. Clinical Practice Guidelines of the Russian Scientific Liver Society, Russian Gastroenterological Association, Russian Association of Endocrinologists, Russian Association of Gerontologists and Geriatricians and National Society for Preventive Cardiology on Diagnosis and Treatment of Non-Alcoholic Liver Disease. Russian Journal of Gastroenterology, Hepatology, Coloproctology. 2022;32(4):104–140 (in Russ.). DOI: 10.22416/1382-4376-2022-32-4-104-140.
2. Yilmaz Y. NAFLD in the absence of metabolic syndrome: different epidemiology, pathogenetic mechanisms, risk factors for disease progression? Semin Liver Dis. 2012;32(1):14–21. DOI: 10.1055/s-0032-1306422.
3. Das K., Chowdhury A. Lean NASH: distinctiveness and clinical implication. Hepatol Int. 2013;7 Suppl 2:806–813. DOI: 10.1007/s12072-013-9477-5.
4. Винницкая Е.В., Сандлер Ю.Г., Бордин Д.С. Новая парадигма неалкогольной жировой болезни печени: фенотипическое многообразие метаболически ассоциированной жировой болезни печени. Эффективная фармакотерапия. 2020;16(24):54–63. DOI: 10.33978/2307-3586-2020-16-24-54-63.Vinnitskaya Ye.V., Sandler Yu.G., Bordin D.S. The New Paradigm of Non-Alcoholic Fatty Liver Disease: Phenotypic Diversity of Metabolically Associated Fatty Liver Disease. Effektivnaya farmakoterapiya. 2020;16(24):54–63 (in Russ.). DOI: 10.33978/2307-3586-2020-16-24-54-63.
5. Pelusi S., Cespiati A., Rametta R. et al. Prevalence and Risk Factors of Significant Fibrosis in Patients With Nonalcoholic Fatty Liver Without Steatohepatitis. Clin Gastroenterol Hepatol. 2019;17(11):2310–2319.e6. DOI: 10.1016/j.cgh.2019.01.027.
6. Fouad Y. Metabolic-associated fatty liver disease: New nomenclature and approach with hot debate. World J Hepatol. 2023;15(2):123–128. DOI: 10.4254/wjh.v15.i2.123.
7. Chang Y., Cho Y.K., Kim Y. et al. Nonheavy Drinking and Worsening of Noninvasive Fibrosis Markers in Nonalcoholic Fatty Liver Disease: A Cohort Study. Hepatology. 2019;69(1):64–75. DOI: 10.1002/hep.30170.
8. Åberg F., Puukka P., Salomaa V. et al. Risks of Light and Moderate Alcohol Use in Fatty Liver Disease: Follow-Up of Population Cohorts. Hepatology. 2020;71(3):835–848. DOI: 10.1002/hep.30864.
9. Eslam M., Sanyal A.J., George J.; International Consensus Panel. MAFLD: A Consensus-Driven Proposed Nomenclature for Metabolic Associated Fatty Liver Disease. Gastroenterology. 2020;158(7):1999–2014.e1. DOI: 10.1053/j.gastro.2019.11.312.
10. Rinellaa M.E., Lazarus J.V., Ratziu V. et al. A multisociety Delphi consensus statement on new fatty liver disease nomenclature. Ann Hepatol. 2024;29(1):101133. DOI: 10.1016/j.aohep.2023.101133.
11. Mavilia-Scranton M.G., Wu G.Y., Dharan M. Impact of Helicobacter pylori Infection on the Pathogenesis and Management of Nonalcoholic Fatty Liver Disease. J Clin Transl Hepatol. 2023;11(3):670–674. DOI: 10.14218/JCTH.2022.00362.
12. Boeckmans J., Rombaut M., Demuyser T. et al. Infections at the nexus of metabolic-associated fatty liver disease. Arch Toxicol. 2021;95(7):2235–2253. DOI: 10.1007/s00204-021-03069-1.
13. Abdel-Razik A., Mousa N., Elhelaly R. et al. Helicobacter pylori as an Initiating Factor of Complications in Patients With Cirrhosis: A Single-Center Observational Study. Front Med (Lausanne). 2020;7:96. DOI: 10.3389/fmed.2020.00096.
14. Goo M.J., Ki M.R., Lee H.R. et al. Helicobacter pylori promotes hepatic fibrosis in the animal model. Lab Invest. 2009;89(11):1291–1303. DOI: 10.1038/labinvest.2009.90.
15. Ki M.R., Goo M.J., Park J.K. et al. Helicobacter pylori accelerates hepatic fibrosis by sensitizing transforming growth factor-β1-induced inflammatory signaling. Lab Invest. 2010;90(10):1507–1516. DOI: 10.1038/labinvest.2010.109.
16. Malfertheiner P., Megraud F., Rokkas T. et al. Management of Helicobacter pylori infection: the Maastricht VI/Florence consensus report. Gut. 2022:gutjnl-2022-327745. DOI: 10.1136/gutjnl-2022-327745.
17. Ивашкин В.Т., Маев И.В., Лапина Т.Л. и др. Клинические рекомендации Российской гастроэнтерологической ассоциации и ассоциации «Эндоскопическое общество РЭНДО» по диагностике и лечению гастрита, дуоденита. Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии. 2021;31(4):70–99. DOI: 10.22416/1382-4376-2021-31-4-70-99.Ivashkin V.T., Maev I.V., Lapina T.L. et al. Clinical Recommendations of Russian Gastroenterological Association and RENDO Endoscopic Society on Diagnosis and Treatment of Gastritis and Duodenitis. Russian Journal of Gastroenterology, Hepatology, Coloproctology. 2021;31(4):70–99 (in Russ.). DOI: 10.22416/1382-4376-2021-31-4-70-99.
18. Cindoruk M., Cirak M.Y., Unal S. et al. Identification of Helicobacter species by 16S rDNA PCR and sequence analysis in human liver samples from patients with various etiologies of benign liver diseases. Eur J Gastroenterol Hepatol. 2008;20(1):33–36. DOI: 10.1097/MEG.0b013e3282efa4f2.
19. Polyzos S.A., Kountouras J., Zavos C., Deretzi G. The association between Helicobacter pylori infection and insulin resistance: a systematic review. Helicobacter. 2011;16(2):79–88. DOI: 10.1111/j.1523-5378.2011.00822.x.
20. Naja F., Nasreddine L., Hwalla N. et al. Association of H. pylori infection with insulin resistance and metabolic syndrome among Lebanese adults. Helicobacter. 2012;17(6):444–451. DOI: 10.1111/j.1523-5378.2012.00970.x.
21. Martin-Nuñez G.M., Cornejo-Pareja I., Clemente-Postigo M., Tinahones F.J. Gut Microbiota: The Missing Link Between Helicobacter pylori Infection and Metabolic Disorders? Front Endocrinol (Lausanne). 2021;12:639856. DOI: 10.3389/fendo.2021.639856.
22. Wei L., Ding H.G. Relationship between Helicobacter pylori infection and nonalcoholic fatty liver disease: What should we expect from a meta-analysis? Medicine (Baltimore). 2021;100(31):e26706. DOI: 10.1097/MD.0000000000026706.
23. Heydari K., Yousefi M., Alizadeh-Navaei R. et al. Helicobacter pylori Infection and Non-alcoholic Fatty Liver Disease: A Systematic Review and Meta-Analysis. Turk J Gastroenterol. 2022;33(3):171–181. DOI: 10.5152/tjg.2022.21467.
24. Mavilia-Scranton M.G., Wu G.Y., Dharan M. Impact of Helicobacter pylori Infection on the Pathogenesis and Management of Nonalcoholic Fatty Liver Disease. J Clin Transl Hepatol. 2023;11(3):670–674. DOI: 10.14218/JCTH.2022.00362.
25. Chalasani N., Younossi Z., Lavine J.E. et al. The diagnosis and management of nonalcoholic fatty liver disease: Practice guidance from the American Association for the Study of Liver Diseases. Hepatology. 2018;67(1):328–357. DOI: 10.1002/hep.29367.
26. World Health Organization. WHO Report on the Global Tobacco Epidemic, 2017: monitoring tobacco use and prevention policies. (Electronic resource.) URL: https://www.who.int/publications/i/item/9789241512824 (access date: 29.04.2024).
27. Курилович С.А. Некоторые эпидемиологические и клинико-биохимические аспекты соматической патологии, связанные с потреблением алкоголя: автореф. дис. … д-ра мед. наук. Новосибирск; 1993.Kurilovich S.A. Some epidemiological and clinical-biochemical aspects of somatic pathology associated with alcohol consumption: thesis. Novosibirsk, 1993 (in Russ.).
28. Sande J.A., Verjee S., Vinayak S. et al. Ultrasound shear wave elastography and liver fibrosis: A Prospective Multicenter Study. World J Hepatol. 2017;9(1):38–47. DOI: 10.4254/wjh.v9.i1.38.
29. Lonardo A., Nascimbeni F., Ballestri S. et al. Sex Differences in Nonalcoholic Fatty Liver Disease: State of the Art and Identification of Research Gaps. Hepatology. 2019;70(4):1457–1469. DOI: 10.1002/hep.30626.
30. Clark J.M., Brancati F.L., Diehl A.M. Nonalcoholic fatty liver disease. Gastroenterology. 2002;122(6):1649–1657. DOI: 10.1053/gast.2002.33573.
31. Lyon C.J., Law R.E., Hsueh W.A. Minireview: adiposity, inflammation, and atherogenesis. Endocrinology. 2003;144(6):2195–2200. DOI: 10.1210/en.2003-0285.
32. Uslusoy H.S., Nak S.G., Gülten M., Biyikli Z. Non-alcoholic steatohepatitis with normal aminotransferase values. World J Gastroenterol. 2009;15(15):1863–1868. DOI: 10.3748/wjg.15.1863.
33. Polyzos S.A., Kountouras J., Papatheodorou A. et al. Helicobacter pylori infection in patients with nonalcoholic fatty liver disease. Metabolism. 2013;62(1):121–126. DOI: 10.1016/j.metabol.2012.06.007.
34. Liu Y., Li D., Liu Y., Shuai P. Association Between Helicobacter Pylori Infection and Non-alcoholic Fatty Liver Disease, Hepatic Adipose Deposition and Stiffness in Southwest China. Front Med (Lausanne). 2021;8:764472. DOI: 10.3389/fmed.2021.764472.
35. Polyzos S.A., Nikolopoulos P., Stogianni A. et al. Effect of Helicobacter pylori eradication on hepatic steatosis, NAFLD fibrosis score and HSENSI in patients with nonalcoholic steatohepatitis: a MR imaging-based pilot open-label study. Arq Gastroenterol. 2014;51(3):261–268. DOI: 10.1590/s0004-28032014000300017.
36. Kang S.J., Kim H.J., Kim D., Ahmed A. Association between cagA negative Helicobacter pylori status and nonalcoholic fatty liver disease among adults in the United States. PLoS One. 2018;13(8):e0202325. DOI: 10.1371/journal.pone.0202325.
37. Cai O., Huang Z., Li M. et al. Association between Helicobacter pylori Infection and Nonalcoholic Fatty Liver Disease: A Single-Center Clinical Study. Gastroenterol Res Pract. 2018;2018:8040262. DOI: 10.1155/2018/8040262.
38. Wernly S., Wernly B., Semmler G. et al. Non-alcoholic fatty liver disease is not independently associated with Helicobacter pylori in a central European screening cohort. Minerva Med. 2022;113(6):936–949. DOI: 10.23736/S0026-4806.22.07928-9.
39. Fan N., Peng L., Xia Z. et al. Helicobacter pylori Infection Is Not Associated with Non-alcoholic Fatty Liver Disease: A Cross-Sectional Study in China. Front Microbiol. 2018;9:73. DOI: 10.3389/fmicb.2018.00073.
40. Abdel-Razik A., Mousa N., Shabana W. et al. Helicobacter pylori and non-alcoholic fatty liver disease: A new enigma? Helicobacter. 2018;23(6):e12537. DOI: 10.1111/hel.12537.
41. Maharshi V., Gupta P., Kumar V.L. et al. Effect of Helicobacter pylori-eradication therapy on hepatic steatosis in patients with non-alcoholic fatty liver disease: a randomized-controlled pilot study. Gastroenterol Rep (Oxf). 2019;8(2):104–110. DOI: 10.1093/gastro/goz058.
42. Gen R., Demir M., Ataseven H. Effect of Helicobacter pylori eradication on insulin resistance, serum lipids and low-grade inflammation. South Med J. 2010;103(3):190–196. DOI: 10.1097/SMJ.0b013e3181cf373f.