Практически любые боли в суставах объяснялись ревматизмом. Как известно, бравый солдат Швейк “страдал ревматизмом... и растирал себе колени оподельдоком.”
“Я приехал сюда, начиненный формулами, истинами, в которые все веруют. Например, что опухшие суставы – признак ревматизма ... Знаете, всякие такие ортодоксальные истины! Ну а теперь я открываю, что некоторые из них неверны,” – восклицает герой романа А. Кронина “Цитадель” доктор Эндрью Мэнсон.
Итак, ревматизм. Несмотря на то что литературные герои то и дело упоминали эту болезнь, в самих произведениях практически везде отсутствует описание характерной симптоматики. И в самом деле, если дифференциальная диагностика вызывала затруднения не только у рядовых врачей, но и у тех, кто их обучал, то для людей, не имеющих медицинского образования, термин “ревматизм” мог означать любое болезненное поражение суставов. Так, герой пьесы А.П. Чехова “Дядя Ваня”, страдающий подагрой, говорит: “Я сейчас задремал, и мне снилось, будто у меня левая нога чужая. Проснулся от мучительной боли. Нет, это не подагра, скорей ревматизм”. Что говорить о прошлом, если в наше время, когда диагностические критерии ревматизма широко известны, гипердиагностика этого заболевания остается достаточно высокой.
В своей повести “Шевченко” М. Зощенко скупо сообщает о ссылке поэта: “Шевченко стал болеть. Он сначала заболел цингой. Потом ревматизмом.” В это время Шевченко было 34 года. Это не совсем обычный возраст для первичной атаки ревматизма. Кроме этого, нам не известно, чем проявлялась эта атака. Однако далее, описывая Т.Г. Шевченко в 44-летнем возрасте, Зощенко продолжает: “Между тем физическое его здоровье было совершенно неудовлетворительно. Он перенес в ссылке жестокий ревматизм, который в значительной степени испортил его сердце.” “Сомнений в развитии у поэта порока средца не возникает. Через 3 года декомпенсация порока достигает высшей степени: “Началась водянка. Врачи уложили больного в постель...” Болезнь между тем приняла угрожающие формы. Один из врачей сказал: “Вода бросилась в легкие и затопила все надежды”. Всего за несколько лет до этого французский и русский врачи Ж. Буйо (в 1835 – 1840 гг.) и Г.И. Сокольский (в 1836–1838 гг.) окончательно обосновали связь формирования пороков сердца с ревматическим полиартритом. Этиологический фактор ревматизма и клинические критерии этого заболевания были установлены почти через 100 лет – в 30 – 40-х годах нашего столетия. И в романе А. Кронина “Цитадель”, написанном в 1937 г., мы можем прочитать: “... высказывалось предположение о связи между заболеванием желез (миндалин. – Авт.) и происхождением ревматизма.” “Зато о лечении ревматизма знали значительно раньше: “... ревматизм надо лечить салицилкой” (там же).
Ранее уже упоминалась подагра – болезнь суставов, наиболее часто встречающаяся в литературе того периода. В это время она, по-видимому, представляла собой настолько обычное явление, что воспринималась как нечто неотъемлемое от жизни: “Ничего особенного. Миссис Гринкорт уезжала на шесть недель в Ментону, но несколько дней назад вернулась. У майора был приступ подагры”. (С. Моэм. “Пироги и пиво”). Именно поэтому по литературным источникам можно подробно проследить клиническую картину подагры. Этиология заболевания представлена на страницах книг соблазнительными описаниями обедов, поглощаемых страдальцами”. “Обед был приличный, но не парадный: рулет из рыбного филе под белым соусом, жареный цыпленок с молодым картофелем и горошком, спаржа, пюре из крыжовника со взбитыми сливками”, или: “– Сам я пью только “виши”, но не могу допустить, чтобы мои друзья пили не самые лучшие вина”. Известно, что постоянное употребление жирной пищи и алкоголя может привести к гиперурикемии из-за блокады почечной экскреции мочевой кислоты. А переедание или чрезмерное употребление алкоголя провоцируют приступ острого подагрического артрита.
Острому приступу подагры предшествует продромальное состояние, развивающееся за 1 – 2 дня до появления болей в суставах и характеризующееся изменением настроения, нервозностью, неопределенными ощущениями в конечностях, главным образом в области пораженного сустава. Вот отрывок из пьесы “Дядя Ваня”:
“– Вы писали, что он очень болен, ревматизм и еще что-то, а оказывается, он здоровехонек.
– Вчера вечером он хандрил, жаловался на боли в ногах, а сегодня ничего...”
Характер больного – отставного профессора Серебрякова – не вызывал восторга у проживающих вместе с ним именно из-за той раздражительности, которая свойственна больным подагрой накануне и во время приступа болей.
“ – Твой отец не спит. Когда он болен, его раздражает музыка...”
Писательский гений и врачебный профессионализм А.П. Чехова позволяют ему с помощью нескольких штрихов создать представление и о приступообразности болевого синдрома, его кратковременности, характерной для острого подагрического артрита, протекающего преимущественно по ночам, и о рецидивирующем течении подагры, и о хроническом характере заболевания. “Это у вас давняя болезнь. Вера Петровна, покойница, Сонечкина мать, бывало, ночи не спит, убивается ... А если подагра, то ведь ты знаешь отлично, что к утру припадок кончится. Что же тут стонать? Экая важность !” Однако Чехов в отличие от своих героев прекрасно знал, что подагра – болезнь далеко не безобидная и только суставами не ограничивается: “Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная жаба”. Кстати, сам И.С. Тургенев так описывал свою болезнь в письме Л.Н. Толстому: “Болезнь моя ... вовсе неопасная, хоть и довольно мучительная; главная беда в том, что, плохо поддаваясь лекарствам, она может долго продолжаться и лишает меня способности движения” (1882 г.).
В “Острие бритвы” С. Моэма описан другой, наиболее частый вариант висцерального поражения при этом заболевании – подагрическая нефропатия, которая является причиной смерти приблизительно 40% этих больных. “... у Эллиота был приступ урикемии, и врач считает его состояние тяжелым. На этот раз приступ прошел, и ему лучше, но почки серьезно поражены и полное выздоровление невозможно”. В дальнейшем автор подчеркивает, что его герой “выглядел молодцом”, несмотря на то, что “провел беспокойную ночь”. Однако развитие почечной недостаточности было неизбежным: “лицо его заливала жуткая синяя бледность, от него исходил тошнотворный запах, характерный для его болезни... Он впал в кому”.
Мы можем найти также сведения о лечении этого заболевания. “Взять хотя бы подагру. Ее можно лечить шафранной настойкой. Эндрью живо помнил, как профессор Лэмплаф кротко мурлыкал в аудитории: “Vinum colchici, господа, в дозах от двадцати до тридцати капель – это специфическое средство при подагре”. (А. Кронин. “Цитадель”). И в настоящее время колхицин применяется для купирования острого приступа подагры, поэтому продолжение цитаты, в которой вновь идет речь о диагностике заболевания, вызывает некоторое недоумение: “А так ли это на самом деле? ... Месяц назад он испробовал это средство в предельных дозах при настоящем случае подагры – жесткой и мучительной “подагры бедняков”, – и результат был плачевно неудачен”. Что имел в виду автор, говоря о “подагре бедняков”? Как известно, “Цитадель” является автобиографическим произведением, и следовательно, доктор Кронин (Эндрью) мог столкнуться либо с атипичным течением заболевания, либо вовсе с другой болезнью, например ревматоидным артритом, который на тот период времени был практически не изучен. Интересно, что проф. Г.А. Захарьин в 1893 г., демонстрируя больную с типичной клиникой ревматоидного артрита, говорил: у лиц, живущих в такой же тяжелой, полной лишения обстановке, часто бывает подагра особого вида, так называемая атопическая.......
Есть основания думать, что в известнейшем романе другого врача – М.А. Булгакова – “Мастер и Маргарита” описан случай реактивного артрита, и страдает им не кто-нибудь, а сам Воланд. “Воланд широко раскинулся на постели ... Одну голую ногу он поджал под себя, другую вытянул на скамеечку. Колено этой темной ноги и натирала какой-то дымящейся мазью Гелла”. Автор знакомит нас с возможной этиологией заболевания: “Приближенные утверждают, что это ревматизм..., но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьдесят первом году...” Итак, перед нами рецидивирующий артрит – “Воланд поморщился, когда Гелла особенно сильно сжала его колено”, да и Маргарита втирала мазь в колено, “стараясь не причинять боли” - подчеркивается щадящее положение больной конечности. Заболевание развивалось на фоне мочеполовой инфекции, и в отличие от гонококкового артрита поражение сустава прогрессировало постепенно и малозаметно, что характерно для реактивного артрита, в частности для болезни Рейтера. Не противоречит этой гипотезе и картина моноартрита. Интересно, что Воланд был слеп на один глаз (“Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотой искрой на дне, сверлящий до дна души, а левый - пустой и черный...”). Известно, что нередко при болезни Рейтера наблюдается передний увеит, результатом которого может оказаться слепота.
Таким образом, перед нами типичный уретроокулосиновиальный синдром, так изящно вплетенный М.А. Булгаковым в фантастические приключения героев.
В широко известном произведении Н. Островского “Как закалялась сталь”, носящем автобиографический характер, четко прослеживается динамика развития анкилозирующего спондилоартрита, протекающего у Павла Корчагина в тяжелейшей форме. Болезнь началась с нестойкого поражения коленных суставов, рецидивирующего после переохлаждения (“Осень и зиму Павел не любил: они приносили ему много физического страдания”). Затем артрит приобрел стойкое течение: “... студеная вода и осенняя промозглость разбудили врага, дремавшего в крови, – и Корчагин запылал в жару. Две недели жег острый ревматизм его тело, а когда вернулся из больницы, у тисков мог работать лишь сидя “верхом” ... А через несколько дней беспристрастная комиссия признала его нетрудоспособным...” При этом припухлость суставов все еще оставалась, а боли усиливались. “Корчагин знал, что если он слезет с лошади, ...он не пройдет и километра на своих ногах”. “Враг, дремавший в крови”, – прогрессирующий воспалительный процесс – не оставляет у врачей надежды на выздоровление: “Отец заявил ей, что медицина не имеет пока средств, могущих приостановить губительную работу” этого процесса. Это было сказано в связи с появлением болей в спине и прогрессирующей слабости. “Этого молодого человека ожидает трагедия неподвижности, и мы бессильны ее предотвратить”. Повесть была написана в 1934 г., когда в нашей стране еще не применялись гормональные средства и современные нестероидные противовоспалительные препараты – оставалось лишь курортное лечение.
Наряду со скованностью в суставах у Корчагина отмечался синдром вторичного радикулита, который является одним из осложнений заболевания: “он просиживал ...без перерыва восемь часов не евши, так как спускаться на завтрак и обед с третьего этажа в соседнюю столовую оказалось не под силу: часто немела то рука, то нога. Иногда все тело лишалось способности двигаться... Когда надо было ехать на работу, он вдруг не находил в себе силы подняться с постели. Пока это проходило, он с отчаяньем убеждался, что опаздывает на целый час”. Позже “отказалась подчиняться левая рука. Это было тяжело, но вслед за ней изменили ноги... и я с трудом добираюсь от кровати к столу”. Другим грозным осложнением был иридоциклит, внезапно развившийся у Павла и приведший к окончательной слепоте.
Известно, что полученная в юности черепно-мозговая травма сопровождалась потерей зрения на правый глаз (“глаз ослеп, но снаружи вид нормальный”). Однако “болезнь (спондилоартрит. – Авт.) делала свое дело.
Огнем нестерпимой боли запылал правый глаз Корчагина, от него загорелся и левый...темной кисеей затянулось все кругом него”. Таким образом, мы можем наблюдать последовательное развитие анкилозирующего спондилоартрита, дебютирующего по типу периферической формы заболевания.
В 1848 г. в рассказе “Живые мощи” И.С. Тургенев ярко описывает внешний вид женщины, страдающей системной склеродермией (ССД).
Описание настолько точно, что ведущий в нашей стране специалист по этому заболеванию Н.Г. Гусева, читая молодым ревматологам лекции по ССД и отдавая должное писателю, начинает выступление со следующей цитаты: “Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая – ни дать ни взять икона старинного письма; нос узкий, как лезвие ножа; губ почти не видать, только зубы белеют и глаза, да из-под платка выбиваются на лоб жидкие пряди желтых волос. У подбородка, на складке одеяла, движутся, медленно перебирая пальцами, как палочками, две крошечные руки тоже бронзового цвета... Лицо не только не безобразное, даже красивое, – но страшное, необычайное... по нем, по металлическим его щекам, я вижу – силится...силится и не может расплыться улыбка”. Амимия характерна для таких больных (“она пела, не изменив выражения своего окаменелого лица”).
У Лукерьи, по-видимому, был свойственный ССД склерозирующий миозит (“до кружки-то я сама дотянуться могу: одна рука у меня еще действовать может”). Возможно, наряду с миозитом у больной имелась нейропатия: “Спать-то я не всегда могу. Хоть и больших болей у меня нет, а ноет у меня там, в самом нутре, и в костях тоже; не дает спать как следует”.
Согласно Международной классификации болезней (МКБ) 10-го пересмотра (1990 г.), к ревматическим заболеваниям относят спондилопатии, которые, в свою очередь, включают в себя остеохондроз позвоночника, радикулит. В художественной литературе часто описываются способы лечения радикулярного синдрома. Вот некоторые из примеров.
“Однажды со мной ни с того ни с сего случился прострел, и фрау Грабау... чуть не силком уложила меня в постель с грелкой” (С. Моэм. “Острие бритвы”).
“ – А что у него было, у твоего отца?
– Прострел в пояснице, не мог ни рукой, ни ногой пошевельнуть.
– И что же с ним сделал твой Шамбрелан?
– Он мял ему спину, как тесто месят, обеими руками! И через два часа все прошло!” (Ги де Мопассан. “Зверь дяди Бельома”).
Не правда ли, с такими методами лечения и в наше время встречается каждый?
В завершение нашего обзора вспомним случай остеоартроза, описанный в известном всем рассказе О’ Генри “Родственные души”. Из-за болей в плече квартирный вор “работает” все с большим трудом, особенно в сырую погоду, а его потенциальная жертва, старый джентльмен, вот уже неделю “лишен возможности одеваться без посторонней помощи”. Вору, конечно, болезнь причиняет больше неудобств: боль “набрасывается, когда не ждешь” (стартовые боли), и что самое обидное – по ночам, “когда самая работа”.
Читателю предоставляется возможность, как оспорить некоторые предположения автора, так и самому дополнить перечень описаний ревматических заболеваний в художественной литературе. Ведь в редкие часы отдыха врачи все же позволяют себе читать, и это правильно, ибо, как сказал Марк Твен, “если врач ничего не знает, кроме медицины, то вполне возможно, что он не знает и ее”.
Литература:
1. В.А. Насонова, М.Г. Астапенко “Клиническая ревматология”. М., “Медицина”, 1989 г.
2. “Клиническая ревматология”/ Под ред. Х.Л.Ф. Каррея. М., “Медицина”, 1990 г.
3. Я.А. Сигидин, Н.Г. Гусева, М.М. Иванова “Диффузные болезни соединительной ткани”. М., “Медицина”, 1994 г.