Введение

Пролапс тазовых органов (ПТО) — заболевание, значительно снижающее качество жизни женщин, сталкивающихся с ним. Недержание мочи, ощущение инородного тела во влагалище, затрудненное мочеиспускание, необходимость «вправления» пролапса для осуществления акта мочеиспускания, недержание кала, невозможность вести полноценную половую жизнь — это лишь некоторые жалобы, которые предъявляют пациентки с этим заболеванием при обращении к врачу [1].

В большинстве случаев ПТО не является жизнеугрожающим состоянием. Однако при наличии выраженного передне-апикального пролапса или полного выпадения стенок влагалища (при отсутствии хирургического лечения) возможно постепенное прогрессирование почечной недостаточности вследствие уретерогидронефроза, развивающегося на фоне компрессии мочеточников либо уровазального конфликта между нижними третями мочеточников и маточными артериями [2].

Попытки оценить частоту развития ПТО среди всего населения недостоверны и несовершенны. Согласно данным литературы, до 13% женщин во всем мире имеют пожизненный риск развития ПТО, требующего хирургической коррекции [3]. В конце XX в. статистика оставалась неутешительной: по самым достоверным данным, приблизительно у 40% женщин в течение жизни разовьется ПТО в той или иной степени; 11% женщин обратятся за хирургическим вмешательством, а 30% женщин, перенесших операцию по поводу ПТО, вновь потребуется хирургическое лечение по поводу рецидива заболевания [4]. В связи с этим мировое сообщество хирургов ищет новые подходы к лечению заболевания и совершенствует хирургические техники.

Цель исследования: сравнить анатомические и функциональные результаты лечения пациенток с помощью сайт-спе­ци­фической коррекции передне-апикального пролапса с билатеральной сакроспинальной гистеропексией и коррекции пролапса шестирукавным сетчатым имплантом OPUR®.

Материал и методы

Дизайн исследования

Двухцентровое проспективное рандомизированное клиническое исследование проведено на базе клиники урологии ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет) и отделения гинекологии ГБУЗ «ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ».

В исследование включено 158 пациенток (средний возраст 63 года, среднее значение индекса массы тела 26,9 кг/м2) с урогенитальным пролапсом (УГП) II–III стадии по классификации Pelvic Organ Prolapse Quantification System (POP-Q), у 36 (22,8%) женщин также диа­гностировано стрессовое недержание мочи (СНМ).

Критерии включения в исследование: пациентки старше 18 лет; передне-апикальный пролапс II–III стадии по классификации POP-Q.

Критерии невключения в исследование: беременность, кормление грудью; «мегалапсы» (полное выпадение стенок влагалища); постгистерэктомический пролапс; лучевая терапия органов малого таза; заболевания матки, требующие проведения гистерэктомии (рак шейки матки, рак тела матки, эндометриоз); хроническая тазовая боль.

Предоперационное обследование включало осмотр на гинекологическом кресле с определением стадии пролапса, трансвагинальное и трансабдоминальное ультразвуковое исследование (УЗИ) органов малого таза, УЗИ почек, определение остаточной мочи, заполнение дневников мочеиспускания в течение трех дней. С целью оценки качества жизни, нарушения мочеиспускания, дефекации, сексуальной функции пациентки заполняли опросники PFDI-20, PISQ-12, ICIQ-SF, FSFI-5.

Путем рандомизации пациентки были распределены в две группы: 82 пациенткам I группы выполнена сайт-спе­ци­фическая коррекция опущения через передний/задний свод с билатеральной сакроспинальной гистеропексией (51 — через передний свод, 31 — через задний свод); 76 пациенткам II группы выполнена коррекция передне-апикального пролапса с использованием шестирукавного сетчатого импланта OPUR®. В I группе 63 (76,8%) пациенткам выполнена сайт-спе­ци­фическая коррекция опущения заднего отдела с укорочением крестцово-маточных связок забрюшинным доступом; 34 (41,5%) пациенткам — кольпоперинеорафия. Во II группе задняя кольпорафия выполнена 47 (61,8%) пациенткам, кольпоперинеорафия — 26 (34,2%) пациенткам.

Операции выполняли два хирурга с опытом проведения подобных вмешательств >100 операций в год.

Исследование одобрено локальным этическим комитетом ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет) (протокол № 21–23 от 16.11.2023). Все пациентки подписали добровольное информированное согласие перед проведением операции и рандомизацией.

Техника хирургических вмешательств

Сайт-спе­ци­фическая коррекция опущения переднего отдела влагалища, билатеральная сакроспинальная гистеропексия (рис. 1–6)

Производится поперечный разрез передней стенки влагалища на 1 см выше наружного зева шейки матки. Выделяется свободный край пубоцервикальной фасции. Паравезикальные пространства вскрываются с двух сторон, диссекция продолжается параректально до достижения среднемедиальных частей сакроспинальных связок с обеих сторон. Сетчатый протез CYRENE® фиксируется в средней части к передней поверхности шейки матки, а также к лобково-шеечной фасции на протяжении 4–6 см непрерывным этибондовым и Z-образным проленовым швом соответственно. Далее при помощи направляющих перфораторов рукава протеза проводятся через сакроспинальные связки по методу in-out на ягодичную область в состоянии умеренного натяжения. Стенка влагалища восстанавливается непрерывным швом с использованием рассасывающегося шовного материала. Влагалище туго тампонируется стерильной марлевой салфеткой. Раны на коже обрабатываются 1% раствором йодопирона.

Коррекция передне-апикального пролапса с использованием шестирукавного сетчатого импланта [5, 6]

Выполняется поперечный разрез передней стенки влагалища на 1 см выше наружного зева шейки матки. Мочевой пузырь мобилизуется под пубоцервикальной фасцией до сухожильной дуги фасции таза с обеих сторон. Остро вскрывается сухожильная дуга фасции таза с обеих сторон. Справа и слева указательным пальцем формируются парапузырные каналы к седалищной ости и внутренней запирательной мышце. Крестцово-остистая связка обнажается от седалищной ости до копчика, прямая кишка отводится медиально. На коже промежности производятся 2 разреза с каждой стороны: первые два — справа и слева в области лобковой вырезки обтураторного отверстия (для проведения заднего трансобтураторного туннеллера), другие два — справа и слева в области седалищной вырезки обтураторного отверстия (для проведения переднего трансобтураторного туннеллера). С помощью туннеллеров нитиноловые шнуры проводятся трансобтураторно и транссакроспинально: синий туннеллер — передний транс-обтураторный, зеленый — задний трансобтураторный, белый — транссакроспинальный. Белый туннеллер пронзает сакроспинальную связку в самой медиальной части на середине ее ширины. Дистальный конец протеза фиксируется нерассасывающимся шовным материалом к пубоцервикальной фасции (отступя от меатуса на 4 см), апикальная часть — к перешейку матки спереди. Передняя стенка влагалища восстанавливается отдельными викриловыми швами. Рукава протеза подтягиваются, матка и передняя стенка влагалища принимают нормальное анатомическое положение.

Статистический анализ

Статистический анализ проведен с использованием SPSS v.23.0 (IBM Corp., Armonk, США). Анализ категориальных переменных заключался в расчете интенсивных и экстенсивных показателей. Для непрерывных показателей рассчитывались средние значения, медианы, интерквартильный диапазон. Для выявления статистически значимых различий между группами применялся тест Манна — Уитни и χ2. Статистически значимым считали значение p<0,05.

Результаты исследования

Средняя продолжительность операции в I группе — 58±22 мин, во II группе — 52±24 мин. Средний период наблюдения — 13 мес. (от 2 до 23 мес.).

В связи с техническими трудностями при проведении внутритазовой диссекции 2 пациенткам I группы выполнена унилатеральная сакроспинальная гистеропексия; 2 пациенткам II группы выполнено унилатеральное проведение сакроспинального рукава шестирукавного сетчатого импланта.

Через 6 и 8 мес. у 2 (2,4%) пациенток I группы выявлен рецидив гистероптоза: одной пациентке выполнена экстирпация матки с кульдопластикой по МакКоллу, вторая пациентка от повторного хирургического лечения воздержалась. Во II группе у 2 (2,6%) пациенток выявлен рецидив гистеро-птоза через 6 мес. после вмешательства: одной пациентке выполнена влагалищная коррекция гистероптоза с использованием двух полипропиленовых сетчатых имплантов, вторая пациентка не нуждалась в повторном вмешательстве ввиду отсутствия жалоб. Статистически значимых различий между группами не выявлено (p=0,36).

Рецидив цистоцеле диа­гностирован у 1 (1,2%) пациентки I группы через 6 мес. после операции. Во II группе рецидив цистоцеле зарегистрирован у 2 (2,6%) пациенток при сроке наблюдения от 7 до 23 мес., однако ни одна из пациенток не нуждалась в повторной операции в связи с отсутствием жалоб. Статистически значимых различий между группами не выявлено (p=0,19).

Послеоперационные осложнения зарегистрированы у 9 (5,7%) из 158 пациенток (I–II степень по классификации Clavien — Dindo) без значимых различий между группами. У 1 (1,2%) пациентки I группы зарегистрировано онемение в области правой ягодицы, а также боль во влагалище (3 балла по визуально-аналоговой шкале через 6 мес. после операции). В 1 (1,2%) случае на вторые сутки после сайт-спе­ци­фической коррекции опущения переднего отдела и билатеральной сакроспинальной гистеропексии отмечена острая задержка мочеиспускания, потребовавшая дренирования мочевого пузыря и назначения антихолинэстеразных препаратов. Случаев интраоперационного повреждения органов малого таза и брюшной полости, кровопотери, требующей гемотрансфузии, инфекционных осложнений не выявлено.

После коррекции ПТО континенция de novo отмечена у 19 (52,8%) из 36 пациенток без значимых различий между двумя методиками (р=0,47). Недержание мочи de novo зарегистрировано у 24 (15,2%) из 158 женщин без статистических различий между группами (р=0,31). В 19 (42,2%) наблюдениях имплантирован среднеуретральный слинг. Двум женщинам в связи с коморбидным фоном в операции отказали; одной из них континенция восстановлена с применением уретрального пессария. Остальные 20 (48,8%) женщин воздержались от хирургического лечения ввиду легкой степени СНМ (одна страховочная прокладка в сутки).

Обструктивное мочеиспускание, зарегистрированное у 23 (28%) пациенток I группы сайт-спе­ци­фической коррекции пролапса и у 31 (40,8%) пациентки II группы, после операции не наблюдалось ни в одном случае (p<0,001). Ургентность, отмечающаяся у 36 (44%) пациенток I группы, сохранилась в послеоперационном периоде лишь у 9 (11%) из них (p<0,001); во II группе количество пациенток с ургентным мочеиспусканием снизилось с 30 (39,4%) до 6 (7,9%) (p=0,007). Количество пациенток, предъявляющих жалобы на никтурию, снизилось с 38 (46,3%) до 3 (3,6%) в I группе и с 44 (57,9%) до 5 (6,5%) во II группе (p<0,001). Запоры и обструктивная дефекация, зарегистрированные у 67 (42,4%) пациенток до операции, разрешились в 30,4% случаев.

По данным анализа ответов на опросники PFDI-20 и ICIQ-SF пациентки отметили значимое улучшение качества жизни после операции (табл. 1). Качество половой жизни оценивали с применением опросников PISQ-12 и FSFI-5 (табл. 2). До и после операции опросник заполнили 22 пациентки I группы и 16 пациенток II группы. По результатам анкетирования улучшение качества половой жизни наступило у 13 (59%) женщин I группы и у 10 (62,5%) женщин II группы. При этом 3 пациентки из I группы и 2 пациентки из II группы, у которых половая жизнь отсутствовала до операции ввиду выраженной симптоматики ПТО, смогли вернуться к ней через 4 мес. после хирургического лечения.

Обсуждение

Согласно анализу литературы настоящая работа является первым многоцентровым проспективным исследованием по сравнению техник коррекции УГП с применением «малых» и «больших» сетчатых протезов, в частности сравнению сайт-спе­ци­фической коррекции передне-апикального пролапса с сакроспинальной гистеропексией и коррекции пролапса с использованием шестирукавного сетчатого импланта.

В течение многих лет реконструктивные методы коррекции ПТО оставались стандартными при наличии у пациентки изолированного цистоцеле и/или ректоцеле и включали в себя хирургию собственными тканями. Совершенно иначе дело обстоит с хирургией апикального пролапса — возможные способы его коррекции варьируются очень широко, а выбор той или иной методики зависит от предпочтений пациентки, ее соматического фона, опыта хирурга и развивающихся технологий. Коррекция апикального пролапса может быть выполнена влагалищным и абдоминальным доступом, с применением сетчатого импланта или без него, с сохранением матки и с ее удалением.

В мультицентровом рандомизированном клиническом исследовании S.F.M. Schulten et al. [7] сравнивали сакроспинальную гистеропексию и гистерэктомию с укреплением крестцово-маточных связок в лечении урогенитального пролапса. В исследование включено 204 пациентки с передне-апикальным пролапсом, не имеющие в анамнезе хирургических вмешательств по поводу опущения стенок влагалища. Спустя 5 лет наблюдения рецидив апикального пролапса, сопровождающийся жалобами (чувство инородного тела во влагалище) и требующий повторной операции, развился у 1 (1%) пациентки в группе сакроспинальной гистеропексии и у 8 (7,8%) пациенток в группе влагалищной гистерэктомии (-6,7%, 95% ДИ от -12,8% до -0,7%). Анализ временного интервала от первичной операции до развития рецидива пролапса не выявил значимых различий между двумя группами [7].

Однозначного ответа на вопрос, какая хирургическая методика коррекции УГП наиболее подходит для конкретной пациентки, не существует ввиду отсутствия качественных сравнительных исследований [8]. Однако в последние годы по всему миру прослеживается курс на устранение пролапса с использованием органосохраняющих техник, при которых матку стараются сохранить (при отсутствии абсолютных показаний к ее удалению). В исследовании A.C. Frick et al. [9] продемонстрировано, что 60% опрошенных женщин отказались бы от гистерэктомии, если бы им была предложена эффективная альтернатива по устранению выпадения матки. В другом исследовании авторы обнаружили, что 36% женщин предпочли сохранение матки, когда им были представлены одинаково эффективные хирургические варианты; 21% женщин, участвовавших в исследовании, продолжали отдавать предпочтение сохранению матки, даже когда органосохраняющая методика была менее эффективна [10].

Сайт-спе­ци­фическая коррекция ПТО основана на теории, что опущение передней и задней стенок влагалища происходит вследствие дефектов (разрывов, отрывов) в различных частях пубоцервикальной и ректовагинальной фасций либо их чрезмерного перерастяжения [11–14].

В 1839 г. французский анатом и хирург Шарль-Пьер Денонвилье описал тонкий слой плотной ткани, отделяющий прямую кишку от простаты, семенных пузырьков и мочевого пузыря у мужчин, назвав этот слой пузырно-прямокишечной перегородкой, которую впоследствии стали называть по имени автора фасцией Денонвилье. В последующие годы хирурги стали описывать аналогичный слой между прямой кишкой и влагалищем у женщин. Обнаруженную структуру стали именовать «женской фасцией Денонвилье», «ректовагинальной перегородкой» или «ректогенитальной перегородкой». Американский профессор анатомии E. Uhlenhuth опубликовал несколько работ, в которых заявил, что может четко продемонстрировать ректовагинальную перегородку при проведении грубой диссекции [11, 12]. Он был твердо убежден, что «ректовагинальную перегородку необходимо причислить к структурам, играющим важную роль в поддержке мочеполовых органов».

Врачам D. Nichols и P. Milley удалось наиболее точно описать ректовагинальную перегородку: сверху она прикрепляется к кардинально-маточно-крестцовому комплексу связок, латерально соединяется с сухожильной дугой фасции таза и снизу — с телом промежности. Были опубликованы статьи, где, опираясь на результаты проведенных диссекций на кадаврах и знания, полученные во время операций, авторы наглядно продемонстрировали дан­ную структуру [13].

Практический интерес к анатомической структуре возник и у A. Cullen Richardson. Врач вместе со своей командой задался вопросом: «В большинстве случаев цистоцеле мы смогли продемонстрировать изолированные разрывы лобково-цервикальной фасции. Может ли развитие ректоцеле также являться последствием изолированных разрывов поддерживающего слоя между влагалищем и прямой кишкой?» [14]. Практическим путем команда доказала, что именно ректовагинальная фасция выполняет функцию опорной конструкции для тела промежности и не дает прямой кишке выпячиваться во влагалище. Ректоцеле развивается вследствие дефектов ректовагинальной фасции, которые обусловливают опущение и «выпячивание» прямой кишки во влагалище. Дефекты обычно представляют собой отдельные разрывы, устранение которых приводит к отличным и предсказуемым результатам у пациенток с опущением задней стенки влагалища [14].

Коллеги из Тегеранского медицинского университета провели проспективное исследование, в котором оценивали анатомические и функциональные результаты у пациенток с УГП ≥II стадии по POP-Q [15]. В исследовании приняли участие 108 сексуально активных женщин. Средний период наблюдения — 18,6±1,2 мес. Пациенткам выполняли унилатеральную сакроспинальную гистеропексию с использованием прошивающего аппарата Capio SLIMTM. Структуры перицервикального кольца были укреплены и реконструированы путем восстановления апикальных частей пубоцервикальной и ректовагинальной фасций и их прикрепления к паракольпию рассасывающимися нитями. В переднем отделе апикальные части пубоцервикальной фасции прикреплялись к кардинальным связкам и передней поверхности шейки матки, а сзади ректовагинальная фасция подшивалась к крестцово-маточным связкам и задней надвлагалищной части шейки матки. Дополнительно 12 (11,1%) пациенткам выполнена передняя кольпорафия, 91 (84,2%) пациентке — передняя и задняя кольпорафии, 4 (3,7%) пациенткам — задняя кольпорафия. Анатомическая эффективность операции отмечена в 92,59% случаев. У 8 (7,4%) пациенток выявлен рецидив пролапса: у 2 пациенток — во всех трех компартментах, у 3 пациенток — передне-апикальный пролапс, у 1 пациентки — цистоцеле и ректоцеле, у 2 пациенток — только цистоцеле. При этом рецидив заболевания наблюдали у женщин с более значимым опущением до операции.

Результаты нашего исследования подтверждают высокую эффективность сакроспинальной гистеропексии в отношении коррекции апикального пролапса (97,8%), что коррелирует с данными литературы, в частности с данными систематических обзоров и метаанализов [16, 17]. Сочетание сакроспинальной гистеропексии с восстановлением пубоцервикальной фасции (поиск дефектов последней и их устранение путем подшивания нерассасывающимся шовным материалом к синтетической ленте) позволяет добиться высоких результатов с минимальным риском рецидива заболевания и низкой частотой повторных вмешательств. Более того, «пресловутые» mesh-ассоциированные осложнения не встретились ни у одной пациентки обеих групп. Анализ функциональных результатов лечения (качество жизни, мочеиспускания, половой функции) продемонстрировал значимое улучшение в обеих группах без статистических различий между ними.

Преимущества представленного исследования заключаются в его многоцентровом проспективном дизайне. Кроме того, данная работа является первым сравнительным исследованием применения «малых» и «больших» сетчатых протезов в хирургии передне-апикального пролапса. Тем не менее у исследования есть ограничение — относительно небольшой объем выборки пациентов. В текущей работе представлены первые результаты у пациенток, которые были прооперированы в двух центрах в период с 2022 по 2024 г. Нами планируется продолжение проспективного исследования и получение более отдаленных результатов для оценки и сравнения двух методик в долгосрочном периоде.

Заключение

Сайт-спе­ци­фическая коррекция урогенитального пролапса с билатеральной сакроспинальной гистеропексией и коррекция ПТО с использованием шестирукавного сетчатого импланта одинаково эффективно устраняют латеральные и поперечные дефекты тазовой фасции у пациенток с II–III стадией заболевания при сроке наблюдения до 2 лет. Обе методики сравнимы в отношении коррекции симптомов нарушения функции нижних мочевыводящих путей, связанных с ПТО. Билатеральная сакроспинальная гистеропексия с восстановлением тазовой фасции позволяет снизить объем сетчатого протеза. Отсутствие mesh-ассоциированных осложнений позволяет считать обе техники безопасными. Тем не менее аналогичные анатомические и функциональные результаты техники OPUR® и сайт-спе­ци­фической коррекции с использованием меньшего объема сетчатого материала позволяют рассмотреть последнюю как метод выбора. Требуются дальнейшие исследования и изучение отдаленных результатов.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:

Шпикина Анастасия Дмитриевна — уролог урологического отделения № 2 УКБ № 2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2; ORCID iD 0009-0006-5521-290X

Еникеев Михаил Эликович — д.м.н., профессор, заведующий урологическим отделением № 2 УКБ № 2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2; ORCID iD 0000-0002-3007-1315

Снурницына Олеся Вячеславовна — к.м.н., уролог урологического отделения № 2 УКБ № 2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2; ORCID iD 0000-0003-2238-9347

Буракова Лидия Ивановна — студентка Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2.

Бабаевская Диана Ивановна — уролог урологического отделения № 2 УКБ № 2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2; ORCID iD 0000-0003-1692-0445

Абдурашитова Валентина Шамильевна — студентка Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2.

Слободянюк Борис Александрович — к.м.н., доцент кафед­ры акушерства и гинекологии Института хирургии ФГАОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Мин­здрава России (Пироговский Университет); 117997, Россия, г. Москва, ул. Островитянова, д. 1; акушер-гинеколог ГБУЗ «ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ»; 105187, Россия, г. Москва, ул. Фортунатовская, д. 1; ORCID iD 0009-0005-9578-1755

Доброхотова Юлия Эдуардовна — д.м.н., профессор кафед­ры акушерства и гинекологии Института хирургии ФГАОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Мин­здрава России (Пироговский Университет); 117997, Россия, г. Москва, ул. Островитянова, д. 1; ORCID iD 0000-0002-9091-4097

Никитин Александр Николаевич — к.м.н., акушер-гинеколог АО «Медицина»; 125047, Россия, г. Москва, 2-й Тверской-Ямской пер., д. 10.

Рапопорт Леонид Михайлович — д.м.н., профессор, заместитель директора по лечебной работе клиники урологии УКБ № 2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Мин­здрава России (Сеченовский Университет); 119991, Россия, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2; ORCID iD 0000-0001-7787-1240

Контактная информация: Шпикина Анастасия Дмитриевна, e-mail: a.d.shpikina@yandex.ru

Прозрачность финансовой деятельности: никто из авторов не имеет финансовой заинтересованности в представленных материалах и методах.

Конфликт интересов отсутствует.

Статья поступила 12.03.2025.

Поступила после рецензирования 04.04.2025.

Принята в печать 29.04.2025.

ABOUT THE AUTHORS:

Anastasia D. Shpikina — urologist of the Urological Department No. 2, University Clinical Hospital No. 2, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation; ORCID iD 0009-0006-5521-290X

Mikhail E. Enikeev — Dr. Sc. (Med.), Professor, Head of the Urology Department No. 2, University Clinical Hospital No. 2, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-3007-1315

Olesya V. Snurnitsyna — C. Sc. (Med.), urologist of the Urological Department No. 2, University Clinical Hospital No. 2, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-2238-9347

Lidiya I. Burakova — student at the N.V. Sklifosovsky Institute of Clinical Medicine, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation.

Diana I. Babaevskaya — urologist of the Urological Department No. 2, University Clinical Hospital No. 2, I.M.  Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-1692-0445

Valentina Sh. Abdurashitova — student at the N.V. Sklifosovsky Institute of Clinical Medicine, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation.

Boris A. Slobodyanyuk — C. Sc. (Med.), Associate Professor of the Department of Obstetrics and Gynecology of the Institute  of Surgery, Pirogov Russian National Research Medical University; 1, Ostrovityanov str., Moscow, 117997, Russian Federation; obstetrician-gynecologist of the Department of Gynecology, F.I. Inozemtsev City Clinical Hospital; 1, Fortunatovskaya str., Moscow, 105187, Russian Federation; ORCID iD 0009-0005-9578-1755

Yulia E. Dobrokhotova — Dr. Sc. (Med.), Professor, Head of the Department of Obstetrics and Gynecology of the Institute  of Surgery, Pirogov Russian National Research Medical University; 1, Ostrovityanov str., Moscow, 117437, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-9091-4097

Alexander N. Nikitin — C. Sc. (Med.), obstetrician-gynecologist of Medicina JSC; 10, 2nd Tverskoy-Yamskoy lane, Moscow, 125047, Russian Federation.

Leonid M. Rapoport — Dr. Sc. (Med.), Professor, Deputy Director for Therapeutic Work of the Urology Clinic, University Clinical Hospital No. 2, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University); 8, build. 2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russian Federation; ORCID iD 0000-0001-7787-1240

Contact information: Anastasia D. Shpikina, e-mail: a.d.shpikina@yandex.ru

Financial Disclosure: no authors have a financial or property interest in any material or method mentioned.

There is no conflict of interest.

Received 12.03.2025.

Revised 04.04.2025.

Accepted 29.04.2025.