Да, нет сомнений, это она, опять она,
непобедимая, ужасная болезнь.. гемикрания,
при которой болит полголовы...от нее нет
средств, нет никакого спасения...
М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Головные боли являются одной из актуальных проблем современной медицины. Среди многообразия причин цефалгии одно из ведущих мест принадлежит мигрени, которая является вторым по частоте видом первичной головной боли и встречается в популяции с частотой от 3 до 16% [1], причем у женщин в 3 раза чаще, чем у мужчин (6–25% и 2–15% соответственно) [1,2]. Это пароксизмальное, наследственно обусловленное заболевание, которое проявляется интенсивными, чаще односторонними приступами пульсирующей головной боли, как правило, сопровождающейся тошнотой, рвотой, фоно– и/или фотофобией, а также различным сочетанием неврологических, желудочно–кишечных и вегетативных проявлений.
Мигрень – одно из самых известных заболеваний в истории человеческой цивилизации, которым страдают довольно честолюбивые, обладающие высоким уровнем притязаний, ответственные и добросовестные, любящие быть в центре внимания и в то же время уязвимые, люди. Они упрямы, требовательны к себе и другим, склонны перегружать себя работой. С мигренозной головной болью были знакомы Ю. Цезарь, И. Ньютон, Л. Бетховен, К. Маркс, Ч. Дарвин, Ф. Шопен, А. Нобель, Г. Мопассан, М. Тюдор, Р. Вагнер, Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. По, А.П. Чехов, П.И. Чайковский и многие другие известные люди.
Первое описание мигрени появилось более 5 тысяч лет назад в клинописных таблицах древних шумеров. Упоминания о ней есть и у Гиппократа (в труде «Афоризмы»), Авиценны (в «Каноне врачебной науки»), Цельса (в трактате «Аrтеs»). Эта болезнь была прекрасно известна целителям Древнего Египта еще в VIII в. до н.э. – папирусы с описанием сопутствующих симптомов и прописями для ее лечения дошли и до наших дней. В книге «Цжичжуан» (581 г. до н.э.) сообщалось, что китайские врачи пытались лечить головную боль методом чжень–цзю–терапии (иглоукалывание и прижигание). Первое подробное описание мигрени сделал древнегреческий врач Аретей Каппадокийский (I в. до н.э.) в своей книге «Об острых и хронических заболеваниях», назвав эту болезнь «heteroсrania» (от греч. «hetero» – другая, чужая и «cranion» – череп). Однако до наших дней дошло иное название – то, которое ей дал древнеримский врач Клавдий Гален – «hemicrania» (от греч. «hemi» – полу–, половина и «cranion» – череп), тем самым подчеркнув одну из отличительных особенностей этого заболевания – локализацию боли в одной половине головы. Он впервые предположил, что основная причина мигрени заключается в изменении кровеносных сосудов. Древнегреческое «hemicrania» впоследствии римлянами было изменено на «hemicranium», а в разговорной латыни трансформировалось в «migrana». В английском языке это слово возникает как «migraine» (1398 г.), «myegrym» (1460 г.), «migrien» (1579 г.), «megrim» (1713 г.) и далее во французском (1777 г.) – трансформируется в «migraine», откуда и было заимствовано русским языком.
Специфичность клинических проявлений мигрени способствовала выделению ее в самостоятельное, отличное от других головных болей заболевание. В XVIII в. швейцарскими врачами были описаны клинические формы мигрени (глазная, гемиплегическая, менструальная) и множество факторов, провоцирующих боль, в числе которых впервые был назван шоколад. Арман Труссо (1801–1867) первым рекомендовал для лечения мигрени использовать эрготы в виде отвара из 6–12 зерен, а Н.И. Ковалевский в монографии «Мигрень (Hemicrania)» (1897 г.) обсуждал использование эрготина для купирования приступа. В 1873 г. вышла книга Эдварда Ливинга «О мигренозных головных болях и других сходных заболеваниях», которая до настоящего времени считается одним из наиболее обстоятельных трудов, посвященных клиническим отличительным особенностям этой болезни. Основоположник психоанализа З. Фрейд, страдавший мигренью, создал психоаналитическую теорию боли. Взгляды этого ученого были опубликованы в монографии Мебиуса «Мигрень» (1894 г.), где была указана важность сосудистого и нейрогенного механизмов в патогенезе болезни, что позже было подтверждено экспериментально.
Разработка и внедрение препаратов для купирования приступа мигрени, применяемых сегодня, тоже имеют свою историю. Ацетанилид, первый производный анилида, был внедрен в медицинскую практику в качестве болеутоляющего средства под названием «аntifebrin» (1886 г.) [3], однако его выраженная токсичность привела к поиску других, более безопасных препаратов из этой группы. В 1877 г. Х. Морзе синтезировал парацетамол, примененный в клинической практике спустя 10 лет Д. Мерингом. Однако ошибочное представление о токсичности препарата привело к тому, что широкое распространение парацетамол получил лишь в середине XX в. Прототипом современных НПВП была ацетилсалициловая кислота, впервые синтезированная Ф. Хоффманом в конце XIX в. Токсичность высоких доз препарата явилась мощным стимулом для разработки новых, «несалицилатных» НПВП. Наиболее интересные результаты были получены в исследовательской лаборатории фирмы «Гейги» в отношении диклофенака натрия как соединения с улучшенными биологическими свойствами (1966 г.). Сначала препарат использовался в ревматологии, в дальнейшем стал использоваться шире, в том числе и для купирования мигренозных приступов. Уже в конце XIX в. использовалась «микстура от головной боли», содержащая производное ацетилсалициловой кислоты и анилида, кофеин, а иногда и барбитураты [3].
В начале XX в. появление сосудистой теории заболевания, рассматривающей вазодилатацию как ключевой момент мигренозной атаки, совпало с изучением фармакологических эффектов эрготамина: выделение кристаллического эрготамина из экстракта спорыньи А. Стоулом (1918 г.), первое успешное клиническое исследование препарата для купирования приступа А. Майером (1925 г.), подтвержденное Р. Траутманном при помощи плацебо–контроля (1928 г.). Позднее был синтезирован дигидроэрготамин (1943 г.), однако более слабый вазоконстрикторный эффект при купировании приступа по сравнению с эрготамином привел к тому, что в дальнейшем препарат стал даже использоваться в качестве профилактического средства. Его эффективность при лечении приступов была доказана в нескольких рандомизированных клинических исследованиях у пациентов с мигренью [4].
В начале 80–х годов прошлого века был создан суматриптан – первый препарат триптанового ряда (производный серотонина – 5–гидрокситриптамина), с 1990 г. известный как «имигран». В дальнейшем были созданы препараты с улучшенными фармакокинетическими свойствами – триптаны 2 поколения (наратриптан, золмитриптан, ризотриптан), более липофильные и проникающие через гематоэнцефалический барьер.
Существует ряд теорий, в которых предпринята попытка объяснения этиопатогенеза мигрени. Среди основных механизмов возникновения заболевания обсуждаются генетические, нейрохимические и нейрогенные факторы [5]. Доказано, что мигрень имеет нейроваскулярную природу, и важнейшим механизмом, запускающим приступ и обусловливающим развитие и сохранение боли, является активация тригеминоваскулярной системы (ТВС) как ключевой в реализации болевой фазы приступа (тригеминоваскулярная теория) [1,5]. В результате активации ТВС возникает вазодилатация интракраниальных сосудов с экстравазацией или выделением в кровь болевых пептидов (кальцитонин–ген–родственного пептида, гистамина и оксида азота) [5], вокруг расширенных сосудов возникает нейрогенное воспаление. Активация тригеминоваскулярной системы обусловлена повышенной возбудимостью коры головного мозга с последующим вовлечением в процесс стволовых механизмов и наличием определенного «мигренозного порога» у этих пациентов, что подтверждено многими электрофизиологическими исследованиями [5]. Ряд эндогенных и экзогенных факторов, включая мигренозные триггеры, влияют на преодоление этого порога и возникновение приступа. В основе хронизации мигрени лежит феномен центральной сенситизации, связанный с повышенной нейрональной возбудимостью [5].
Несмотря на то, что история изучения мигрени насчитывает уже не одно тысячелетие, интерес к этой проблеме остается неизменно высоким. Это связано в первую очередь с тем, что заболевание отмечается у лиц молодого и трудоспособного возраста, влияя на качество жизни, в том числе на социальную и профессиональную активность. Так, ВОЗ включила мигрень в список 20 заболеваний, в наибольшей степени нарушающих социальную адаптацию пациентов [6]. Современный этап в изучении мигрени характеризуется изучением генетических, нейрофизиологических, нейрохимических и иммунологических аспектов патогенеза мигрени, и что особенно важно – поиском эффективных абортивных и профилактических средств ее лечения.
Общие принципы лечения мигрени заключаются в купировании уже развившегося приступа и профилактической терапии, направленной на предотвращение повторных атак. Несмотря на многообразие средств для лечения мигренозных приступов, не все из них позволяют эффективно купировать приступ, что является дополнительным фактором дезадаптации пациентов. В настоящее время эффективным считается средство, купирующее две из трех мигренозных атак в течение 2 ч после приема [5]. В идеале препарат для купирования приступа должен быть простым в применении, хорошо переноситься, быстро оказывать противоболевое действие (улучшение в течение получаса) и влиять на сопутствующие симптомы, также головная боль не должна рецидивировать после использования препарата, что позволяет пациентам восстановить привычную активность. Выбор лекарственного средства для купирования атаки зависит от тяжести заболевания (стратифицированный подход терапии мигрени) [7], т.е. от интенсивности боли и степени нарушенной трудоспособности. Количественная оценка тяжести заболевания проводится с помощью шкалы MIDAS (Migraine Disability Assessment Scale), согласно которой группа I соответствует минимальному нарушению повседневной активности и слабой интенсивности цефалгии, а группа IV – тяжелой степени дезадаптации и выраженной головной боли [8].
Для редких приступов слабой и умеренной интенсивности с незначительным нарушением общего состояния показаны неспецифические анальгетики: простые (ацетилсалициловая кислота, парацетамол) и комбинированные (цитрамон, каффетин, пенталгин и др.), НПВП (индометацин, диклофенак, напроксен, ибупрофен, кетопрофен). Надо отметить, что эффективность НПВП с модифицированными физико–химическими свойствами (диклофенака калиевая соль) сопоставима с триптанами [1]. Вышеуказанные препараты обладают неспецифическим механизмом действия, в том числе это уменьшение нейрогенного воспаления, подавление синтеза модуляторов боли (простагландинов, кининов и др.) и активация антиноцицептивных механизмов ствола мозга. Выбирать препарат следует с учетом прошлого опыта использования лекарств, риска желудочно–кишечных осложнений и других сопутствующих заболеваний у пациента. Необходимо также учитывать, что при применении комбинированных лекарственных средств, особенно содержащих кофеин, кодеин и барбитураты, чаще и быстрее развивается зависимость, чем к простым анальгетикам или НПВП, что ведет к возникновению абузусной головной боли. Безопасным в этом отношении является прием не более 2 таблеток анальгетиков не чаще 2 раз в неделю. Возможно добавление противорвотных препаратов (метоклопрамид, домперидон) для стимуляции ослабленной во время приступа перистальтики, что уменьшает выраженность тошноты и рвоты и улучшает всасываемость других средств.
Если применение простых или комбинированных анальгетиков, НПВП оказалось неэффективным, оправдано применение эрготаминсодержащих препаратов, которые, согласно Европейским рекомендациям по ведению пациентов с наиболее распространенными формами головной боли [9], являются препаратами «второго шага» для купирования приступа наряду с триптанами. Механизм действия эрготамина, как и триптанов, связан с воздействием на серотониновые (5НТ) рецепторы, он является неселективным агонистом 5НТ1А,1В,1D,1F–рецепторов, при этом сродство эрготамина к 5НТ1В/1D–рецепторам в 2 раза выше, чем триптанов [10]. Агонизм постсинаптических 5НТ1В–рецепторов вызывает сокращение интракраниальных экстрацеребральных артерий оболочек мозга, ответственных за болевые ощущения во время мигренозного приступа. Ингибирование центральной сенситизации во время атаки обусловлено воздействием эрготамина на 5НТ1В–рецепторы в стволе головного мозга [4]. Агонизм пресинаптических 5НТ1D–рецепторов препятствует выделению вазоактивных нейропептидов из окончаний тройничного нерва, подавляет ноцицептивную нейротрансмиссию на уровне хвостатого ядра тройничного нерва и активность ядра одиночного такта, что уменьшает тошноту и рвоту [11]. Таким образом, серотонинергический эффект эрготамина заключается в уменьшении вазодилатации, подавлении нейрогенного воспаления, ингибировании ноцицептивной нейротрансмиссии с повышением порога болевой чувствительности и снижении активности структур головного мозга, ответственных за развитие сопутствующих симптомов. Эрготамин также является агонистом α–адренорецепторов и дофаминовых D2–рецепторов, хотя считается, что именно аффинитет к данным подтипам рецепторов обусловливает развитие нежелательных явлений [11].
Эффективность перорального приема эрготамина в купировании приступа мигрени доказана в пяти рандомизированных плацебо–контролируемых исследованиях [10]. Несмотря на то, что скорость наступления эффекта у суматриптана (100 мг), ризатриптана (10 мг) и элетриптана (40 мг) была выше, чем у комбинации эрготамина и кофеина, оказалось, что возврат головной боли при использовании эрготамина достоверно реже, чем у указанных триптанов [12], что очень важно для пациентов с длительными приступами. При этом эффективность ректальных свечей с эрготамином несколько выше (купирование цефалгии у 73% пациентов), чем у суматриптана (у 63%), что предполагает использование этой лекарственной формы у больных с быстрым нарастанием интенсивности боли и при выраженной тошноте и рвоте.
Эрготамин, как и другие препараты для купирования мигрени, способен вызывать абузусную головную боль и хронификацию цефалгии, поэтому рекомендуемая кратность приема должна составлять не более 2 дней в неделю с перерывом не менее 4 дней [13]. Исключение составляет менструальная мигрень и мигренозный статус, когда использование препарата предполагается в течение нескольких дней подряд. Однако при абузусной триптан– или анальгетикиндуцированной головной боли именно эрготаминсодержащие препараты могут быть эффективной альтернативой для пациентов при купировании цефалгии. В настоящее время в европейских странах парентеральная форма эрготамина используется в практике скорой помощи для купирования мигренозного статуса, длительных, тяжелых приступов и приступов, резистентных к другим видам терапии [13].
Одним из комбинированных противомигренозных пероральных препаратов, содержащих эрготамин, который не так давно появился на российском рынке, является Номигрен, который производит компания «Bosnalijekd.d.» (Босния и Герцеговина), при этом мировой опыт применения Номигрена в течение 40 лет свидетельствует о его высокой клинической эффективности, хорошей переносимости и безопасности в лечении пациентов с мигренью [2,14].
В состав препарата Номигрен входит эрготамина тартрат (0,75 мг), пропифеназон (200 мг), камилофина хлорид (25 мг), меклоксамина цитрат (20 мг) и кофеин (80 мг). Активные субстанции Номигрена оказывают синергическое воздействие, влияя на соответствующие звенья патогенеза мигрени: камилофин купирует спазм сосудов в продромальный период мигрени; эрготамин устраняет вазодилатацию во второй фазе мигрени; кофеин обеспечивает лучшее всасывание и биодоступность эрготамина, потенцируя его эффект; пропифеназон подавляет асептическое нейрогенное воспаление и оказывает центральное аналгезирующее действие, повышая порог болевой чувствительности рецепторов афферентных нервных волокон по отношению к соответствующим медиаторам (гистамин, субстанция Р, серотонин, брадикинин). Синергичное действие оказывает также мелоксамин, который восстанавливает проницаемость сосудистой стенки, снимает ее отек, а также оказывает антихолинергическое, антигистаминное, умеренно седативное и противорвотное действие. Следует отметить, что наличие дополнительных компонентов препарата позволило уменьшить дозу эрготамина тартрата до 0,75 мг, что существенно уменьшает риск развития нежелательных явлений. Это подтверждает тот факт, что в проведенных исследованиях даже продолжительный прием Номигрена не вызывал явлений эрготизма [15,16].
Проведенные многоцентровые рандомизированные контролируемые исследования клинической эффективности Номигрена подтвердили эффективность и хорошую переносимость данного лекарственного средства [15–17]. Было показано, что препарат снимает не только боль, но и другие симптомы мигренозной атаки (тошноту, рвоту, светобоязнь), значительно улучшая состояние пациенток со средними и тяжелыми приступами [15,16]. Так, применение Номигрена было эффективным у 91,6% пациентов (70% – полное купирование цефалгии или значительное уменьшение ее выраженности и продолжительности; 21% – снижение интенсивности боли и продолжительности приступа) [17]. Надо отметить, что в исследовании принимали участие пациенты с мигренью (401 человек), 80% из них имели тяжелые приступы [17].
Таким образом, роль препаратов эрготамина в лечении мигрени в настоящее время активно пересматривается. В течение длительного времени препараты эрготамина и дигидроэрготамина были единственной группой средств со специфическим противомигренозным действием. И хотя с появлением триптанов, обладающих более высокой селективностью и лучшим профилем безопасности, они стали препаратами второй линии, эти средства являются препаратами выбора при тяжелых продолжительных мигренозных приступах с выраженными сопутствующими симптомами, прежде всего тошнотой и рвотой. Пролонгированный эффект эрготамина позволяет использовать препарат у больных с тенденцией к рецидиву головной боли в течение суток и более и при менструальной мигрени [18,19], а также при триптан– или анальгетикиндуцированной абузусной головной боли для купирования приступов как в период отмены препаратов, так и в дальнейшем. Препараты этой группы могут быть также рекомендованы пациентам при плохой переносимости или отсутствии эффекта средств триптанового ряда, поскольку эрготамина тартрат имеет больший аффинитет к 5НТ1В/1D–рецепторам, чем триптаны [11,13].
Таким образом, разработка новых лекарственных форм эрготаминсодержащих препаратов с улучшенной абсорбцией активного вещества и лишенных нежелательных компонентов позволяет повысить эффективность купирования приступа мигрени, снизить дозу эрготамина и, следовательно, улучшить переносимость терапии. Не так давно показана эффективность ингаляционной формы дигидроэрготамина – левадекса (МАР0004), подтвержденная в рандомизированном контролируемом исследовании [20], однако препарат пока недоступен в России.
Пациентам с выраженной или умеренной интенсивностью головной боли и/или выраженной дезадаптацией целесообразно сразу начать терапию мигренозного приступа с назначения препаратов триптанового ряда (элетриптан, золмитриптан, наратриптан, суматриптан). Эти высокоэффективные средства – «золотой стандарт» лечения приступа мигрени, действующие на основные звенья патогенеза заболевания. Они являются селективными агонистами 5НТ1В/1D–рецепторов, подавляют выход из периферических окончаний тройничного нерва вазоактивных веществ, вызывающих вазодилатацию и стимуляцию болевых рецепторов нервных окончаний тройничного нерва, а также сокращение расширенных во время приступа сосудов, что препятствует экссудации и раздражению болевых рецепторов альгогенными веществами, проникающими из плазмы крови в периваскулярное пространство.
Назначение триптанов, с одной стороны, позволяет снизить количество препаратов, принимаемых пациентами для симптоматического лечения мигрени, и предотвратить хронизацию головной боли. С другой стороны, 30% пациентов с мигренью резистентны к терапии триптанами [21]. Причинами неэффективности являются поздний прием препарата или прием недостаточной дозы, низкая и непостоянная абсорбция, развитие сенситизации нейронов тригеминальной системы [22,23] и индивидуальная нечувствительность к конкретному триптану, причем это не всегда распространяется на другие препараты этой группы. Они доступны в нескольких лекарственных формах (таблетки, назальный спрей, свечи, подкожные инъекции в странах Европы и США). При выраженных явлениях тошноты и рвоты целесообразно использование интраназальных (спрей с триптаном), ректальных, внутривенных и внутримышечных путей введения. В настоящее время завершены клинические исследования новых лекарственных форм суматриптана – подкожного безыгольчатого приспособления для введения препарата, более безопасного, чем обычная инъекционная форма [24], и быстродействующего трансдермального пластыря [25].
При тяжелых дезадаптирующих приступах комбинация НПВП и триптанов более эффективна, чем их отдельное применение [1]. В некоторых случаях целесообразно использование опиоидных анальгетиков в комбинации с НПВП.
При очень тяжелых упорных приступах мигрени необходимо применение кортикостероидов (дексаметазон 8–12 мг внутривенно или внутримышечно).
В последние годы наряду с триптанами и эрготами на различных этапах преклинических и клинических исследований находятся противомигренозные препараты новых классов. Это агонисты 5НТ1F–рецепторов – ласмидитан (COL–144) [26,27], антагонисты кальцитонин–ген–связанного пептида – ольцеджепант (BIBN4096BS) и телкаджепант (МК–0974), ингибиторы NO–синтазы, обладающие также агонизмом к 5HT1В/1D–рецепторам, – NXN–188, антагонисты глутаматных рецепторов – тезампанел (LY–293558) и BGG492 [25], конкурирующие агонисты ЕР4 рецепторов – BGC20–1531 и агонисты рецепторов орексина А [28].
Таким образом, эффективное лечение приступа мигрени является далеко не простой задачей и возможно лишь при индивидуальном подборе лекарственного препарата с учетом данных о длительности и тяжести мигренозной атаки, сопровождающих симптомах, степени дезадаптации пациента, наличии сопутствующих заболеваний, индивидуальной чувствительности к препаратам и прошлого опыта их применения.

Литература
1. Амелин А.В., Игнатов Ю.Д., Скоромец А.А., Соколов А.Ю. Мигрень. Патогенез, клиника и фармакотерапия: руководство для врачей. М. – МЕДпресс–информ, 2011.– 256 с.
2. Dousset V., Henry P., Michel P. Epidemiology of headache // Rev. Neurol. – 2000.– Vol. 156 (Suppl. 4). – P. 4S24–4S29.
3. Bertolini A., Ferrari A., Ottani A. et. al. Paracetamol: new vistas of an old drug // CNS drug reviews. – 2006. –Vol. 12.– P. 250–275.
4. Silberstein S.D., McCrory D.C. Ergotamine and dihydroergotamine: history, pharmacology, and efficacy // Headache. – 2003.– Vol. 43.– P. 144–166.
5. Боль (практическое руководство для врачей) / Под ред. Н.Н. Яхно, М.Л. Кукушкина. – М.: Издательство РАМН, 2011. – 512с.
6. Henry P., Dousset V., Creac’h C. Management of chronic headache // Rev. Neurol. – 2000. – Vol.156 (Suppl. 4). – 4S101–4S112.
7. Яхно Н.Н., Алексеев В.В., Полушкина Н.Р. Дифференцированная тактика лечения приступов мигрени // Медицина для всех. – 1998.– № 4.– С. 7–9.
8. Lipton R.B., Stewart W.F., Simon D. Medical consultations for migraine: results from the American migraine study // Headache. – 1998. – № 38. – С. 87–96.
9. Стайнер Т. Дж. и др. Европейские принципы ведения пациентов с наиболее распространенными формами головной боли в общей практике. Практическое руководство для врачей / Под. ред. В.В.Осиповой, Т.Г. Вознесенской, Г.Р. Табеевой. – М.: ОГГИ. Рекламная продукция, 2010 – 56с.
10. Baron E.P., Tepper S.J. Revisiting the role of ergots in the treatment of migraine and headache // Headache. – 2010.– Vol. 50. – P. 1353–1361.
11. Азимова Ю.Э., Осипова В.В. Мигрень и эрготы: от истории к современности // Consilium medicum. – 2011.– Vol. 1. – P. 21–23.
12. Tfelt–Hansen P.C., Koehler P.J. History of the use of ergotamine and dihydroergotamine in migraine from 1906 and onward // Cephalalgia. – 2008.– Vol. 28.– P. 877–886.
13. Табеева Г.Р., Яхно Н.Н. Мигрень. – М.: ГЭОТАР–Медиа, 2010. – 624 с.
14. Dalessio D.J., Headache. Textbook of Pain / Wall P.D., Melzack R. (eds.). – New York: Churchill Livingstone, 1984.– P. 277–292.
15. Григорова И.А., Лещенко О.К. Номигрен в структуре патогенетического лечения мигрени и мигренозного приступа // Буковинський Медичний Вiсник. – 2005.– № 3. –С. 17 –22.
16. Мищенко Т.С., Реминяк И.В. Современные подходы к диагностике и лечению мигрени. Номигрен в патогенетической терапии мигрени // Украинский вестник психоневрологии. – 2004. – № 2. – С. 46–54.
17. Drees–Kulow M.L. Experiences with a migraine compound in medical practice. A multicenter study with Avamigran // ZFA (Stuttgart). – 1983.– Vol. 59.– P. 215–218.
18. Allais G., Castagnoli Gabellari I. et al. Menstrual migraine: clinical and therapeutical aspects // Expert. Rev. Neurother. – 2007.– Vol. 7.– P. 1105–1120.
19. Данилов А.Б., Коржавина В.Б. Современные подходы к лечению пациентов с мигренью // РМЖ – 2011; Специальный выпуск: Болевой синдром.– C. 16–19.
20. Aurora S.K., Silberstein S.D., Kori S.H., et al. MAP0004, orally inhaled DHE: a randomized, controlled study in the acute treatment of migraine // Headache. – 2011.– Vol. 51.– P. 507–517.
21. Dodick D.W. Triptan nonresponder studies: implications for clinical practice // Headache.– 2005.– Vol. 45. – P. 156–162.
22. Екушева Е.В., Филатова Е.Г. Залдиар в лечении приступов мигрени // Журнал неврологии и психиатрии имени С. С. Корсакова.– 2007. – № 107, 10. – С. 74–76.
23. Екушева Е.В., Филатова Е.Г. Лечение приступов мигрени: эффективность, переносимость и безопасность Залдиара // Consilium medicum. – 2007.– № 9, 8. – С. 66–69.
24. Brandes J.L., Cady R.K., Freitag F.G. et al. Needle–free subcutaneous sumatriptan (Sumavel DosePro): bioequivalence and ease of use // Headache. – 2009. – Vol. 49. – P. 1435–1444.
25. Rapoport A.M., Freitag F., Pearlman S.H. Innovative delivery systems for migraine: the clinical utility of a transdermal patch for the acute treatment of migraine // CNS Drugs. – 2010.– Vol. 24.– P. 929–940.
26. Ferrari M.D., Farkkila M., Reuter U. et al. Acute treatment of migraine with the selective 5–HT1F receptor agonist lasmiditan – a randomized proof–of–concept trial // Cephalalgia.– 2010. – Vol. 30. – P. 1170–1178.
27. Nelson D.L., Phebus L.A., Johnson K.W. et al. Preclinical pharmacological profile of the selective 5–HT1F receptor agonist lasmiditan // Cephalalgia. – 2010.– Vol. 30. – P. 1159–1169.
28. Азимова Ю.Э., Осипова В.В. Лечение приступа мигрени: новые возможности и перспективы // РМЖ – 2011.– № 15. – С. 954–957.