Тревога у соматического пациента: миф или реальность?

лет

предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе

Присоединяйтесь!

Личный кабинет

лет

Присоединяйтесь!

лет

Присоединяйтесь!

Тревога у соматического пациента: миф или реальность?

string(5) "80873"

Психиатрия Неврология Общая врачебная практика (семейная медицина)

1386

29 мая 2024

АНО «Международное общество «Стресс под контролем», Москва, Россия

ООО «Альматек», Москва

ОГБУЗ СОКБ, Смоленск

КГМА — филиал ФГБОУ ДПО РМАНПО Минздрава России, Казань, Россия

ООО «Клиника Интегритас», Москва, Россия

ФГАОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Минздрава России (Пироговский Университет), Москва, Россия

Российский университет дружбы народов, Москва, Россия

ГАУЗ ТО «Областной лечебно-реабилитационный центр», Тюмень

ФГБОУ ВО Тюменский ГМУ Минздрава России, Тюмень, Россия

На протяжении многих десятилетий активно обсуждается необходимость включения противотревожных препаратов в рутинную общесоматическую практику, однако до сих пор врачи сталкиваются с трудностями диагностического и правового характера при выставлении диагноза и назначении психотропной терапии. В рамках стандарта оказания медицинской помощи только врач-психиатр может выставить диагноз тревожного расстройства. В статье авторы постарались ответить на вопросы, которые часто возникают в работе врача общей практики. Например, какова вероятность встретить на приеме пациента с тревогой? Почему врач должен быть предельно внимательным к соматическим проявлениям тревоги у пациента? Какую помощь врач, не являющийся психиатром, может оказать в пределах своей компетенции при соматических проявлениях стресса и тревоги? Какие лекарственные средства при этом допустимо использовать? В каких случаях необходимо рекомендовать пациенту обратиться к психиатру? Когда и какие немедикаментозные методы лечения и профилактики тревоги можно рекомендовать пациенту? Авторы приходят к заключению, что в первую очередь необходимо медикаментозно купировать тревогу у пациента, который обратился на прием с активными соматовегетативными жалобами. Подбор терапии и оценка ее эффективности зависят от выраженности тревоги. При наличии положительного эффекта необходимо как можно быстрее применять немедикаментозные методы вторичной профилактики.

Ключевые слова: тревога, тревожность, синдром вегетативной дистонии, стресс, копинг-стратегии, конструктивные способы преодоления дистресса, Госпитальная шкала тревоги и депрессии, анксиолитики, нейростероиды, этифоксин.

Anxiety in a patient with somatic symptom disorder: myth or reality?

E.S. Akarachkova^1,2, E.V. Dovgan³, L.R. Kadyrova⁴, L.V. Klimov⁵, A.A. Kondrashov^6, O.V. Kotova^1,7,D.I. Lebedeva^8,9

¹Autonomous Non-commercial Organization "Stress under Control", Moscow

²Almatek LLC, Moscow

³Smolensk Regional Clinical Hospital, Smolensk

⁴Kazan State Medical Academy, the branch of the Russian Medical Academy of Continuous Professional Education, Kazan

⁵Integritas Clinic LLC, Moscow

⁶Pirogov Russian National Research Medical University, Moscow

⁷RUDN University, Moscow

⁸Regional Treatment and Rehabilitation Center, Tyumen

⁹Tyumen State Medical University, Tyumen

For many decades, the need to include anxiolytic drugs in general somatic routine has been actively discussed, but still the doctor faces diagnostic and legal difficulties in establishing a diagnosis and prescribing psychotropic medications. Within the framework of the standard medical care, only a psychiatrist can diagnose an anxiety disorder. In this article, the authors tried to answer the following questions that commonly arise in the work of a general practitioner. What is the probability of meeting a patient with anxiety at the visit? Why should a doctor be extremely attentive to the somatic manifestations of anxiety in this patient? What kind of help can a doctor (who is not a psychiatrist) provide within the limits of his competence in somatic manifestations of stress and anxiety? What medications are allowed to be used in this case? In which cases should the patient be recommended to visit a psychiatrist? When and what preventive and non-drug treatment methods for anxiety can be recommended to the patient? The authors concluded that it is necessary to medically relieve anxiety in a patient who has applied for a visit to the specialist with active somato-vegetative complaints. The therapy choice and the evaluation of its efficacy depend on the anxiety severity. If there is a positive effect, it is necessary to apply non-drug methods for the secondary prevention as soon as possible.

Keywords: anxiety, dysautonomia, stress, coping strategies, constructive ways to overcome distress, Hospital Anxiety and Depression Scale, anxiolytics, neurosteroids, ethifoxin.

For citation: Akarachkova E.S., Dovgan E.V., Kadyrova L.R., Klimov L.V., Kondrashov A.A., Kotova O.V., Lebedeva D.I. Anxiety in a patient with somatic symptom disorder: myth or reality? RMJ. 2024;5:2–6.

Для цитирования: Акарачкова Е.С., Довгань Е.В., Кадырова Л.Р., Климов Л.В., Кондрашов А.А., Котова О.В., Лебедева Д.И. Тревога у соматического пациента: миф или реальность? РМЖ. 2024;5:2-6.

Введение

На протяжении многих десятилетий активно обсуждается необходимость включения противотревожных препаратов в рутинную общесоматическую практику. При этом врачи сталкиваются с трудностями как диагностического, так и правового характера при выставлении диагноза и назначении психотропной терапии. Однако в рамках стандарта оказания медицинской помощи только врач-психиатр может выставить диагноз тревожного расстройства. В то же время игнорирование тревоги негативно сказывается на течении соматического заболевания, по поводу которого пациенты обращаются в доступное для них медучреждение.

Тревога и хронический стресс

Тревога — это нормальная физиологическая реакция на стресс. Чувство тревоги в период стресса могут испытывать и здоровые люди. Нормальная физиологическая тревога обусловлена внешними факторами и связана с угрожающей ситуацией. Нормальная тревога усиливается адекватно этой ситуации, особенно при недостатке информации или дефиците времени. Такая тревога является первой стадией стресса. Она нужна, чтобы среагировать на стрессорный фактор и запустить адаптацию. После того, как воздействие стресса закончится, организм должен восстановить свой адаптационный резерв. Но хронический (персистирующий, повторяющийся), а также запредельный экстремальный стресс способствует формированию патологической тревоги. Она всегда приводит к истощению, а не к усилению адаптационных возможностей организма. Именно хронический стресс, который развивается на фоне воздействия повторяющихся, частых или многократных стрессоров, в итоге приводит к:

истощению адаптационного резерва организма;
физическому и психическому неблагополучию, недомоганию;
снижению способности к самоконтролю.

Другими словами, острый стресс вызывает адаптивную реакцию индивидуума. Хронический стресс приводит к кумулятивному негативному воздействию на состояние здоровья вследствие перегрузок в работе организма. Это наиболее частая причина психосоматических заболеваний.

За последние 4 года к перечню универсальных стрессоров, к которым относятся важные жизненные события (женитьба, развод, рождение детей, смерть близкого человека, смена/потеря работы, долги, кредиты и пр.), а также будничные события (потеря ключей, денег, автомобильные пробки, конфликт в транспорте, покупка некачественного товара, неожиданная смена погодных условий, многозадачность и пр.), присоединились:

неопределенность. Это самый мощный стрессор в жизни современного человека, так как отсутствует возможность повлиять на него. Человек постоянно пребывает в состоянии стресса и тревоги, которая из физиологической адаптивной становится патологической/хронической;
увеличение социальной угрозы (гражданские преступления, внешние и внутренние региональные конфликты, террористическая угроза, боязнь потерять работу и средства к существованию);
снижение социальной зависимости и межличностной привязанности (социальная изоляция пожилых людей, одиночество детей, в семьях которых оба родителя на работе, отсутствие живого контакта между людьми, замена его социальными сетями) [1].

Стресс — это нейроэндокринный ответ организма на любые раздражающие воздействия, в состоянии хронического стресса и тревоги человек испытывает множество симптомов, возникает синдром вегетативной дистонии (табл. 1).

Таблица 1. Клинические проявления тревоги

Человек в состоянии хронического стресса пытается самостоятельно справиться с перечисленными симптомами тревоги, например, используя конструктивные способы снять дистресс (массаж/самомассаж, водные процедуры, медитация, ароматерапия с маслом герани и лаванды, пребывание на природе, контакты с домашними животными, активные виды отдыха, диафрагмальное дыхание и пр.). Но часть людей используют деструктивные копинг-стратегии (например, употребление алкоголя, никотина и других психоактивных веществ), которые не приводят к ожидаемому эффекту. При персистировании стресса и нарастании тревоги человек обращается за доступными безрецептурными препаратами. Их эффект оценивается в первые 1–2 нед. приема, при их неэффективности, особенно при наличии соматической патологии, возникает декомпенсация последней, что и приводит пациентов на прием к врачу. На этом этапе больные фиксированы на своих соматических симптомах. Многие пациенты предпочитают, чтобы им поставили диагноз соматического заболевания (даже тяжелого), но не психического. Часто у врача нет времени оценивать психическую сферу больного и желания ставить «психиатрический» диагноз. Это приводит к подмене диагноза «тревога» синдромальными диагнозами «инсомния», «астения» и др.

В итоге и врач, и пациент «соглашаются» на исключительно соматотропную терапию, эффективность которой будет недостаточной и временной. Причина этой неэффективности заключается в универсальной активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси (ГГНО) с последующими соматотропными влияниями симпатоадреналовой системы, вплоть до декомпенсации имеющегося соматического заболевания.

Такие больные нередко встречаются в общей практике. На примере артериальной гипертензии показано, что коморбидная тревога присутствует у каждого третьего пациента, а порой и чаще — у 38% больных [2]. В популяционных исследованиях установлено, что женщины с гипертонией в 1,48 раза чаще страдают тревожными расстройствами (отношение шансов 1,48, 95% доверительный интервал 1,28–1,71), чем женщины без гипертонии [3]. Распространенность тревоги достаточно велика и среди пациентов с бронхиальной астмой — 30–52% [4].

По данным российских эпидемиологических исследований, повышенный уровень тревоги отмечается у 35,5% мужчин и 54,9% женщин. Иными словами, повышенная тревожность имеет место у каждого третьего мужчины и каждой третьей женщины. Если оценить распространенность тревожных расстройств в клинической практике, то клинически значимая тревога умеренной и тяжелой выраженности отмечается у 10,9% пациентов мужского пола и у 22,7% — женского [5]. Субпороговые и легкие формы тревоги встречаются у 30–45% пациентов терапевтического профиля [6].

Пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 привела к социальной изоляции, одиночеству, экономической незащищенности и росту на 30% стресса, тревоги и депрессии как среди пациентов, так и среди медицинских работников. COVID-19 выступил в роли мощного стрессового триггера клинической манифестации тревожных расстройств. Тревога в таких случаях — наиболее частое последствие затянувшихся хронических стрессов [7].

Пациент с патологической тревогой может оказаться на приеме у врача любой специальности. Главное — не «бояться» увидеть тревогу, вынести в диагноз и назначить терапию по показаниям. Это важно, потому что без лечения тревога становится более выраженной и создает риск для формирования депрессии, которая имеет более негативный долгосрочный прогноз по влиянию на соматическую патологию, а также повышает риск суицида [8].

Тактика врача общей практики при ведении пациента с тревогой

В том случае, если к врачу общей практики обратился тревожный пациент, следует использовать скрининговую Госпитальную шкалу тревоги и депрессии, которая позволяет врачу выявить наличие и степень выраженности тревоги, а также рекомендовать комплексную терапию уже на стадии субклинических и легких проявлений тревоги и депрессии. Пациент заполняет шкалу самостоятельно, врачу достаточно 5–10 с, чтобы подсчитать сумму баллов по подшкалам «Тревога» и «Депрессия». При отсутствии достоверных симптомов тревоги/депрессии (от 0 до 7 баллов по подшкалам) можно предположить наличие субпороговых расстройств, когда в клинической картине преобладают лишь отдельные преходящие симптомы тревоги и гипотимии (например, лабильность настроения, утренняя вялость, слезливость, раздражительность, расстройства сна и/или аппетита), которые не укладываются в структуру устойчивого тревожного/депрессивного синдрома.

Если при тестировании выявляется легкая либо умеренная тревога/депрессия (8–12 баллов по подшкалам), такому пациенту выставляется синдромальный диагноз тревожного или тревожно-депрессивного расстройства (табл. 2).

Таблица 2. Примеры включения тревожного расстройства в диагноз

При выявлении тяжелой тревоги/депрессии (более 12 баллов по подшкалам), а также при наличии психического заболевания в анамнезе, бреда, галлюцинаций, суицидальных мыслей или действий пациент нуждается в консультации психиатра [1].

У тревожного пациента для назначения терапии необходимо определить выраженность тревоги, что позволит сформировать тактику ведения пациента. Но остается открытым вопрос о продолжительности терапии, что обязательно будет влиять на прогноз у конкретного больного как в краткосрочной, так и долгосрочной перспективе.

Короткие курсы безрецептурных препаратов длительностью 1–2 нед. допустимы только в случае субпороговой тревоги. Обычно пациенты самостоятельно пытаются справиться с тревожностью, вначале это часто бывает эффективно. Но в ситуации клинически выраженной тревоги пациент нуждается в более длительной терапии, так как короткие курсы не способствуют долгосрочной стабилизации состояния и, как правило, приводят к его последующему обострению. Следовательно, нужно выбирать противотревожные препараты для длительного применения.

Нужно предупредить пациента, что если эффект от безрецептурных препаратов не развивается на 5–10-е сутки, то необходима корректировка терапии. А если уровень тревоги через 1–2 нед. снижается (оценить динамику можно, например, с помощью Госпитальной шкалы тревоги и депрессии), то обязательно нужно подключать немедикаментозные методы повышения стрессоустойчивости, представленные в клинических рекомендациях «Стресс: причины, последствия, лечение и профилактика» на сайте Международного общества «Стресс под контролем» [8].

Фокус на этифоксин

В ситуации клинически выраженной тревоги или отсутствия эффекта от безрецептурных препаратов необходимо пересмотреть терапию и назначить эффективное средство с противотревожной активностью. Это может быть анксио-литик, антидепрессант с противотревожным эффектом, нейролептик.

Среди анксиолитиков достойное место по показателям эффективности и безопасности занимает этифоксин (Стрезам®).

Этифоксин впервые показал себя как эффективный анксиолитик у пациентов в клинических исследованиях, где его сравнивали с клобазамом, сульпиридом и плацебо [9]. Рандомизированные контролируемые исследования продемонстрировали его анксиолитическую эффективность у пациентов с расстройствами адаптации и тревогой: он превосходит буспирон и сопоставим по силе эффекта с лоразепамом и феназепамом, с большим числом ответчиков и лучшим терапевтическим индексом. В сравнительном исследовании также было продемонстрировано, что после резкого прекращения приема этифоксина при сравнении с лоразепамом или алпразоламом наблюдалось значительно меньше случаев возврата/рецидива тревоги. Поэтому этифоксин обладает очень низким риском развития зависимости. В отличие от лоразепама, он не оказывает влияния на психомоторную активность, бдительность и запоминание. Тяжелые побочные явления при его применении в целом встречаются редко. В совокупности двойной механизм действия препарата при тревоге и данные, полученные в ходе клинических исследований, подтверждают целесообразность использования этифоксина для лечения тревожных симптомов [9].

В 2023 г. этифоксин был включен в Клинические рекомендации Минздрава России «Посттравматическое стрессовое расстройство»¹ как препарат первой линии терапии — альтернатива бензодиазепинам, с уровнем убедительности рекомендаций А (уровень достоверности доказательств 2).

У препарата двойной механизм влияния на тревогу:

напрямую активирует рецептор γ-аминомасляной кислоты (ГАМК) типа А (ГАМК-А-рецептор) и тем самым усиливает ГАМК-ергическую трансмиссию, которая необходима, чтобы контролировать работу головного мозга при стрессах, волнении и тревоге. Данное лекарственное средство обладает высокой селективностью к ГАМК-А-рецепторам по сравнению с рецепторами серотонина, ацетилхолина, катехоламинов и каннабиноидов. Поэтому этифоксин оказывает исключительно анксиолитическое действие;
увеличивает синтез нейростероидов в митохондриях нейронов и глиальных клеток мозга [9]. Нейростероиды модулируют функционирование нейронов и синапсов (нейропластичность, нейротрофика, нейропротекция), а также играют важную роль в регуляции памяти, настроения, стресса и боли. Они обеспечивают развитие быстрого противотревожного эффекта, что важно для первичной и вторичной профилактики стресса и формирования адекватной копинг-стратегии — реакции на стресс.

Этифоксин преимущественно влияет на синтез α-тетрагидроксипрогестерона (аллопрегнанолон), который сам действует как модулятор ГАМК в ЦНС.

Благодаря нейростероидной активности этифоксин ускоряет регенерацию нервов (как аксонов, так и миелиновой оболочки при механическом, метаболическом и аутоиммунном повреждениях) [10]. При диабетической нейропатии способен надолго снижать механическую гипералгезию и тревожность [11].

В исследованиях также было показано, что этифоксин через митохондриальную активность восстанавливает способность к окислительному фосфорилированию, связанному с улучшением поведенческих и когнитивных показателей, и тем самым оказывает нейропротективное действие и положительно влияет на исход черепно-мозговой травмы [12], течение нейродегенеративных заболеваний, психопатологии, алкогольной болезни, инсульта [13].

Таким образом, в клинической практике удобно использовать этифоксин — высокоселективный прямой агонист ГАМК-А-рецептора с дополнительным нейростероидным воздействием на анксиолизис, нейропротекцию, нейротрофику и нейропластичность. Это позволяет рассматривать Стрезам® как универсальный препарат в лечении тревоги (в том числе у коморбидных пациентов) и применять его в дозе 50 мг (1 капсула) 3 р/сут либо по 100 мг (2 капсулы) утром и вечером (препарат сбалансированного действия — может применяться как утром, так и вечером), что повышает приверженность терапии. Продолжительность терапии — от нескольких дней до 4–6 нед., но при наличии высокого риска усугубления тревоги и потенциального риска присоединения депрессии терапия может быть и более длительной, это решает врач индивидуально в зависимости от состояния больного. В такой ситуации важно включение в терапию обязательной психологической помощи [8].

Стрезам® не принадлежит к бензодиазепиновым анксиолитикам, поэтому не имеет их побочных эффектов. Напомним, что для бензодиазепинов, как типичных, так и атипичных, характерны дневная сонливость, укорочение быстрого сна, когнитивная токсичность (снижение памяти, внимания, времени реакции), антероградная амнезия, поведенческая токсичность (атаксия и падения), угнетение дыхания, толерантность (привыкание) в течение 1–2 нед., симптомы абстиненции и синдром отмены, риск абузуса и физической зависимости, потенцирование действия алкоголя, мио-релаксация (может усугубить нарушение функции внешнего дыхания, спровоцировать апноэ во сне). Также стоит учитывать, что многие пациенты с тревожным расстройством злоупотребляют алкоголем и употребляют другие психоактивные вещества, что является противопоказанием к назначению бензодиазепинов [8].

Необходимо еще раз обратить внимание на то, что длительно существующая тревога, особенно в ситуации хронического стресса, оказывает негативное влияние на соматический статус пациента из-за измененной активности ГГНО, симпатоадреналовой гиперактивности, повышается риск развития депрессии. Терапия у таких больных должна проводиться в первую очередь с учетом тяжести симптоматики (можно оценить с помощью тестирования, например использовать Госпитальную шкалу тревоги и депрессии) и включать методы и средства, способствующие снижению тревоги [1]. А на этапе стабилизации состояния рекомендуется начинать вторичную профилактику, которая включает в себя повышение стрессоустойчивости и обучение адекватной стресс-реактивности (конструктивные способы снять дистресс) [8]:

1. Развивать базовые навыки преодоления стресса (копинг-стратегии):

развивать чувство юмора;
следовать принципам тайм-менеджмента;
менять виды деятельности;
выстраивать поддерживающие взаимоотношения;
выражать эмоции;
осуществлять самоконтроль.

2. Практиковать релаксационные техники.

3. Расширять физическую активность.

4. Соблюдать режим труда и отдыха.

5. Правильно питаться.

Заключение

Подводя итог, следует сказать, что помощь тревожному пациенту, который обратился на прием с активными соматовегетативными жалобами, оказывают именно в такой последовательности: сначала медикаментозно купируют тревогу, причем подбор терапии и оценка эффективности лечения зависят от выраженности тревоги. При субклинических формах курс лечения может составить 5–10 дней, при легких и умеренных формах — от 4 до 8 нед. При наличии положительного эффекта необходимо как можно быстрее начать применять немедикаментозные методы вторичной профилактики, объяснив пациенту их важность.

¹ Посттравматическое стрессовое расстройство. Клинические рекомендации. 2023. (Электронный ресурс.) URL: https://cr.minzdrav.gov.ru/recomend/753_1 (15.01.2024).

1. Акарачкова Е.С., Климов Л.В., Котова О.В. 21 век: от пандемии COVID-19 к новым психосоциальным стрессам. Клиническое руководство. М.: Перо; 2022. [Akarachkova E.S., Klimov L.V., Kotova O.V. 21st century: from the COVID-19 pandemic to new psychosocial stresses. clinical guidance. M.: Pero; 2022 (in Russ.)].
2. Qiu T., Jiang Z., Chen X. et al. Comorbidity of Anxiety and Hypertension: Common Risk Factors and Potential Mechanisms. Int J Hypertens. 2023;2023:9619388. DOI: 10.1155/2023/9619388.
3. Wang X., Gao D., Wang X. et al. Hypertension, socioeconomic status and depressive and anxiety disorders: a cross-sectional study of middle-aged and older Chinese women. BMJ Open. 2023;13(12):e077598. DOI: 10.1136/bmjopen-2023-077598.
4. Dehdar K., Raoufy M.R. Brain structural and functional alterations related to anxiety in allergic asthma. Brain Res Bull. 2023;202:110727. DOI: 10.1016/j.brainresbull.2023.110727.
5. Шальнова С.А., Евстифеева С.Е., Деев А.Д. и др. Распространенность тревоги и депрессии в различных регионах Российской Федерации и ее ассоциации с социально-демографическими факторами (по данным исследования ЭССЕ-РФ). Терапевтический архив. 2014;86(12):53–60. [Shalnova S.A., Evstifeeva S.E., Deev A.D. et al. The prevalence of anxiety and depression in various regions of the Russian Federation and its association with socio-demographic factors (according to the ESSE-RF study). Terapevticheskiy arkhiv. 2014;86(12):53–60 (in Russ.)]. DOI: 10.17116.
6. Андрющенко А.В. Психические и психосоматические расстройства в учреждениях общесоматической сети (клинико-эпидемиологические аспекты, психосоматические соотношения, терапия): автореф. дис. ... канд. мед. наук. М.; 2011. [Andryushchenko A.V. Mental and psychosomatic disorders in institutions of the general somatic network (clinical and epidemiological aspects, psychosomatic relationships, therapy): thesis. M.; 2011 (in Russ.)].
7. Акарачкова Е.С., Котова О.В., Кадырова Л.Р. Пандемия COVID-19. Стресс-связанные последствия. Учебное пособие для врачей. Издание 2-е, исправ. и допол. М.: ООО «Медицина-Информ»; 2020. [Akarachkova E.S., Kotova O.V., Kadyrova L.R. COVID-19 pandemic. Stress-related consequences. Training manual for doctors. Second edition, corrected and expanded. M.: Medicine-Inform LLC; 2020 (in Russ.)].
8. Акарачкова Е.С., Байдаулетова А.И., Беляев А.А. и др. Стресс: причины и последствия, лечение и профилактика. Клинические рекомендации. СПб.: Скифия-принт; М.: Профмедпресс; 2020. [Akarachkova E.S., Baidauletova A.I., Belyaev A.A. and others. Stress: causes and consequences, treatment and prevention. Clinical recommendations. SPb: Skifia-print; M.: Profmedpress; 2020 (in Russ.)].
9. Nuss P., Ferreri F., Bourin M. An update on the anxiolytic and neuroprotective properties of etifoxine: from brain GABA modulation to a whole-body mode of action. Neuropsychiatr Dis Treat. 2019;15:1781–1795. DOI: 10.2147/NDT.S200568.
10. Громова О.А., Торшин И.Ю., Федотова Л.Э., Громов А.Н. Хемореактомное моделирование эффектов этифоксина. Психиатрия и психофармакотерапия. Журнал им. П.Б. Ганнушкина. 2016;18(5):10–17. [Gromova O.A., Torshin I.Yu., Fedotova L.E., Gromov A.N. Chemoreactomic modeling of the effects of etifoxine. Psychiatry and psychopharmacotherapy. P.B. Gannushkin Journal. 2016;18(5):10–17 (in Russ.)].
11. Gazzo G., Salgado Ferrer M., Poisbeau P. The non-benzodiazepine anxiolytic etifoxine limits mechanical allodynia and anxiety-like symptoms in a mouse model of streptozotocin-induced diabetic neuropathy. PLoS One. 2021;16(8):e0248092. DOI: 10.1371/journal.pone.0248092.
12. Palzur E., Edelman D., Sakas R., Soustiel J.F. Etifoxine Restores Mitochondrial Oxidative Phosphorylation and Improves Cognitive Recovery Following Traumatic Brain Injury. Int J Mol Sci. 2021;22(23):12881. DOI: 10.3390/ijms222312881.
13. Dimitrova-Shumkovska J., Krstanoski L., Veenman L. Diagnostic and Therapeutic Potential of TSPO Studies Regarding Neurodegenerative Diseases, Psychiatric Disorders, Alcohol Use Disorders, Traumatic Brain Injury, and Stroke: An Update. Cells. 2020;9(4):870. DOI: 10.3390/cells9040870.