Большая часть громких новостей в здравоохранении так или иначе связана с коронавирусом. [spoiler]
Большая часть громких новостей в здравоохранении так или иначе связана с коронавирусом. Мы ведём подсчёты заболевших и умерших, спорим об эффективности российской вакцины и разумности её широкого использования до окончания официальных испытаний. На прошедшей неделе федеральный Минздрав выпустил письмо о том, что «любые комментарии и публичные заявления по теме новой коронавирусной инфекции COVID-19 должны согласовываться в письменной или устной форме с пресс-службой Министерства здравоохранения Российской Федерации». Часть СМИ и активистов от здравоохранения поняла эту новость так, что Минздрав запретил высказываться о коронавирусе вообще всем работникам государственных учреждений здравоохранения. На самом деле это не так.

В качестве адресатов в письме указаны главные внештатные специалисты Министерства здравоохранения Российской Федерации и руководители учреждений, подведомственных ему. Список учреждений можно найти по этой ссылке (https://minzdrav.gov.ru/ministry/informatsiya-o-podvedomstvennyh-ministerstvu-zdravoohraneniya-rossii-organizatsiyah). Напомню, что остальные больницы и поликлиники в стране подчиняются региональным министерствам и департаментам здравоохранения. На данный момент нельзя сказать, что Минздрав запретил всем врачам говорить о коронавирусе публично без согласования. Однако, если быть внимательным к деталям, то можно увидеть в рекомендации согласования комментариев проблему, связанную с коронавирусом в России. К сожалению, коронавирус и его последствия из медицинской и социальной проблемы превращается в политическую проблему.

Ни для кого не будет секретом, что новая коронавирусная инфекция стала испытанием для всего российского общества и системы здравоохранения нашей страны. Люди бьются за право не носить маски, проводить массовые мероприятия и жить прежней жизнью, несмотря на увеличивающееся число заболевших и умерших. Кто-то умудряется назвать ношение масок посягательством на их свободу и попиранием общественного благополучия. Российский опыт пандемии в очередной раз выявил точки напряжения в обществе. Например, низкая ответственность людей перед другими. Вспомните церкви, открытые в период пандемии, или людей с диагностированной коронавирусной инфекцией, не соблюдавших карантин и сбегавших из больниц. Сейчас много критикуют певцов, которые продолжают организовывать концерты, но достаётся и посетителям этих концертов, которые игнорируют цифры заболеваемости и ссылаются на то, что всё разрешено властями. Коронавирус в очередной раз показал также проблему с домашним насилием и повышенной нагрузкой на женщин в семьях, высветив проблему неравенства. Весенний локдаун также привёл к падению доходов населения и к серьёзным проблемам у бизнеса.

О проблемах для здравоохранения каждый из читателей РМЖ знает не хуже меня. Нехватка СИЗ, повышенная нагрузка на все звенья системы здравоохранения, многодневное ожидание результатов мазка, проблемы с выплатой обещанных денег – примеры у каждого из нас перед глазами, и их куда больше, чем нам хотелось бы. Десятки и сотни наших коллег, погибших за время пандемии новой коронавирусной инфекции – это цена, которую медицинское сообщество России уже заплатило. Есть неприятное предчувствие, что эта цена не окончательная.

Как и в случае с Чернобылем, управление информацией о катастрофе, в том числе и сокрытие информации о ней – это мощный инструмент. Солидаризация мнений специалистов, предоставление только одного варианта реальности без альтернативных, критических мнений позволяет чиновникам контролировать информационную повестку. Письмо Минздрава можно назвать частью цензурной политики, которая укрепляет государственную «монополию на правду», когда государство становится единственным источником правдивой информации. Остальные участники информационной повестки (медицинские работники, общественные организации и отдельные активисты) признаются автоматически теми, кто не должен обладать доверием. Нетерпимость к альтернативным, даже не опасным точкам зрения, отсутствие культуры диалога, запрет и ограничение как единственные формы взаимодействия и регуляции – характерные признаки современной российской системы управления – отразились в этом письме Минздрава. Если чиновники Минздрава ищут источник угрозы для собственного благополучия, им стоит обратить внимание на смертность и заболеваемость от коронавируса, а не на слова людей в белых халатах и СИЗ.

Виктор Лебедев, врач-психиатр, руководитель проекта "Дело Пинеля"