Функциональные гастроинтестинальные расстройства: подходы к коррекции психосоматических нарушений

лет

предоставляем актуальную медицинскую информацию от ведущих специалистов, помогая врачам в ежедневной работе

Присоединяйтесь!

Личный кабинет

лет

Присоединяйтесь!

лет

Присоединяйтесь!

Функциональные гастроинтестинальные расстройства: подходы к коррекции психосоматических нарушений

string(5) "48214"

Гастроэнтерология

11997

28 июня 2019

Голованова Е.В. 1

ФГБОУ ВО МГМСУ им. А.И. Евдокимова Минздрава России, Москва

Высокая распространенность функциональных расстройств желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) определяет актуальность проблемы. Несмотря на хороший прогноз, качество жизни людей, страдающих данной патологией, существенно снижается. Распространенность функциональной диспепсии (ФД) в мире составляет в среднем 20–30%, заболеваемость — примерно 1% в год. По данным эпидемиологических исследований, число дней нетрудоспособности в год у больных с ФД на 2–3 нед. больше по сравнению с таковым у лиц, имеющих другую патологию, что подчеркивает социальную значимость и недостаточную эффективность лечения. Частые посещения врача, множественные, зачастую необоснованные дорогостоящие обследования и неэффективное лечение приводят к экономическим потерям. В статье освещены вопросы этиологии, факторы риска, особенности течения, критерии диагностики и принципы лечения. Также обсуждаются синдром перекреста наиболее распространенных функциональных заболеваний органов пищеварения, роль ЦНС и психосоциальных факторов в развитии заболеваний этой группы, эффективные схемы их лечения.

Ключевые слова: функциональные расстройства желудочно-кишечного тракта, синдром перекреста, лечение, анксиолитики, аминофенилмасляная кислота.

Functional gastrointestinal disturbances: ways to psychosomatic correction

E.V. Golovanova

Yevdokimov Moscow State University of Medicine and Dentistry

Nowadays, there is a high prevalence of functional gastrointestinal disturbances, which determine the problem relevance. Despite the good prognosis, the life quality of people suffering from this pathology significantly reduces. Functional dyspepsia (PD) prevalence worldwide is on average 20–30%, its incidence — about 1% per year. According to epidemiological studies, the number of disability days per year in patients with PD is 2–3 weeks more than those with a different pathology, which emphasizes the social significance and insufficient treatment effectiveness. Frequent visits to the doctor, multiple and often unjustified costly examinations, and ineffective treatment lead to economic losses. The article covers issues about etiology, risk factors, trend characteristics, diagnostic criteria, and treatment principles. It also discusses the syndrome of the digestive system’s most common functi onal diseases, the central nervous system role, psychosocial factors in the disease development in this group, and effective regimens.

Keywords: functional gastrointestinal disturbances, crossed syndrome, treatment, anxiolytics, aminophenyl-butyric acid.

For citation: Golovanova E.V. Functional gastrointestinal disturbances: ways to psychosomatic correction. RMJ. 2019;5:24–29.

Для цитирования: Голованова Е.В. Функциональные гастроинтестинальные расстройства: подходы к коррекции психосоматических нарушений. РМЖ. 2019;5:24-29.

В статье обсуждаются синдром перекреста наиболее распространенных функциональных заболеваний органов пищеварения, роль ЦНС и психосоциальных факторов в развитии заболеваний этой группы, эффективные схемы их лечения.

Введение

Проблема функциональных расстройств желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) чрезвычайно актуальна в связи с высокой распространенностью. Несмотря на то, что данная патология ассоциируется с хорошим прогнозом, качество жизни больных существенно снижается. Это приводит к частым посещениям врача, дополнительным, часто необоснованным дорогостоящим обследованиям и неэффективному лечению.

Согласно Римским критериям IV [1, 2] в основе функциональных гастроинтестинальных расстройств лежат комбинированные морфологические и физиологические отклонения:

нарушение моторики ЖКТ;

снижение защитного слизистого барьера и иммунной функции;

изменение состава кишечной микробиоты;

висцеральная гиперчувствительность;

нарушение координирующей функции ЦНС.

В обновленном документе сделано несколько важных дополнений. Так, впервые официально утверждена роль микробов и некоторых пищевых продуктов в качестве этиологических факторов возникновения функциональных нарушений ЖКТ. Кроме этого, введено понятие «синдром перекреста функциональных нарушений ЖКТ» — одновременное течение нескольких функциональных расстройств или переход из одного в другое.

Функциональные заболевания органов пищеварения

Наиболее распространенными функциональными заболеваниями органов пищеварения (ФЗОП) являются функциональная диспепсия (ФД) и синдром раздраженного кишечника (СРК). Распространенность ФД в мире достигает в среднем 20–30%, заболеваемость составляет примерно 1% в год. По данным эпидемиологических исследований, число дней нетрудоспособности у больных с ФД на 2–3 нед. в год больше по сравнению с таковым у лиц, имеющих другую патологию, что подчеркивает социальную значимость и недостаточную эффективность лечения. Критериями диагностики ФД являются ощущение переполнения и раннего насыщения, боль и жжение в эпигастрии, активно беспокоящие пациента последние 3 мес. при общей продолжительности симптомов по крайней мере 6 мес. Согласно Римским критериям IV выделяют два варианта ФД [3]:

Постпрандиальный дистресс-синдром — диагностируется, если не менее 3 дней в неделю пациент прерывает прием порции пищи привычного размера по причине появляющегося гнетущего ощущения переполнения и раннего насыщения, при этом симптомы всегда возникают после приема пищи и по интенсивности должны быть достаточными для того, чтобы нарушать повседневную деятельность больного.

Синдром эпигастральной боли характеризуется наличием боли и/или жжения в эпигастрии натощак или после еды не менее 1 дня в неделю, интенсивность симптомов непременно мешает повседневной деятельности больного.

СРК страдают, по данным разных исследователей, от 10 до 20% населения. Это преимущественно лица молодого возраста (20–40 лет) с существенным преобладанием женщин (2–3:1). Россия относится к регионам мира с высокой распространенностью заболевания (до 19,9%). Критерии диагностики СРК в рекомендациях последнего пересмотра были существенно скорректированы. Так, к диагностическим критериям патологии теперь не относится понятие «абдоминальный дискомфорт», поскольку международные эксперты пришли к общему мнению, что часто больные под дискомфортом понимают разнообразные субъективные неприятные ощущения, не всегда связанные с функциональным расстройством со стороны кишечника [4]. Также в новых Римских критериях болевой абдоминальный синдром при СРК больше не ассоциируется с облегчением после отхождения стула, однако связь с актом дефекации сохранена. Обновленные диагностические критерии СРК представлены следующим образом:

рецидивирующая абдоминальная боль, беспокоящая пациента как минимум 1 раз в неделю последние 3 мес. при общем стаже заболевания не менее 6 мес.;

боль ассоциируется с 2 или более факторами:

связь с дефекацией;

изменение частоты стула;

изменение консистенции стула.

Таким образом, ФД и СРК имеют общие диагностические критерии: общая продолжительность симптомов (6 мес. и более), текущая активность симптомов (последние 3 мес.), частота возникновения симптомов (в среднем по крайней мере 1 день в неделю), отсутствие явных анатомических или физиологических патологий, выявленных при проведении диагностических обследований.

Общность клинических симптомов

Общность клинических симптомов следует из общих патогенетических механизмов всех функциональных расстройств ЖКТ и, в частности, ФД и СРК.

Висцеральная гиперчувствительность (ВГЧ). В ряде исследований у больных с сочетанием ФД и СРК выявлены более высокие показатели висцеральной чувствительности к растяжению желудка (44%) по сравнению с таковыми у пациентов, страдающих только ФД (28%) [5, 6]. У трети пациентов, страдающих СРК, выявляется гиперчувствительность к растяжению желудка и двенадцатиперстной кишки [7].

Нарушения аккомодации и моторной активности желудка, являющиеся основными патогенетическими факторами формирования симптомов ФД, выявляют не менее чем у 30% пациентов, страдающих СРК [8, 9].

Активно изучается генетическая предрасположенность к развитию функциональных нарушений одновременно на разных уровнях ЖКТ. Так, в работах последних лет установлено, что полиморфизм гена транспортера серотонина (SERT) и гена G-протеина 3 (GN3) ассоциируется с развитием одновременно ФД и СРК [10, 11].

В исследованиях показана роль инфекционных агентов и ассоциированных с ними нарушений кишечной микрофлоры в развитии ФЗОП и их перекрестов. Так, метаанализ 9 исследований показал, что перенесенные кишечные инфекции повышают риск развития СРК в 7 раз, при этом факторами риска являются женский пол, исходная депрессия, курение, прием антибактериальных препаратов. В другой работе [12] обнаружено сохранение повышенного риска развития СРК в течение 36 мес. после бактериального гастроэнтерита [13]. У пациентов с постинфекционным СРК в 62% случаев диагностируется ФД, при этом клиническими предикторами формирования перекреста являются длительная абдоминальная боль и рвота во время острого течения инфекции [14].

В свою очередь, нарушение микробиоты кишечника при СРК может являться фактором риска развития ФД: избыточное газообразование и повышенное давление в нижележащих отделах ЖКТ приводят к повышению внутрипросветного давления в тонкой кишке и, как следствие, к нарушению эвакуации из верхних отделов ЖКТ. Показано, что адъювантная терапия с использованием препаратов-пеногасителей в таких случаях эффективнее нормализует моторную функцию ЖКТ [15]. Доказана роль Helicobacter pylori в формировании диспепсии, устранение симптомов после успешной эрадикации является критерием диагностики Helicobacter pylori-ассоциированной диспепсии [3].

Синдром перекреста ФЗОП

Перекрест ФЗОП представляет собой сочетание заболеваний одного или нескольких органов ЖКТ с общими доказанными или предполагаемыми механизмами патогенеза. Статистические данные свидетельствуют о высокой частоте выявления перекрестов функциональных расстройств ЖКТ: по данным ВОЗ, у 42–87% пациентов с СРК диагностируется ФД [16], почти у половины больных с СРК (49%) имеются нарушения моторной функции билиарного тракта. Установлено, что у больных с диспепсией частота выявления СРК значительно выше, чем у лиц без ФД (37% и 7% соответственно) [17].

В одном из исследований [18] сочетание ФД с СРК выявлялось в 11–27% случаев, причем перекрест этих функциональных расстройств ассоциировался с более тяжелыми клиническими проявлениями. Исследователи назвали это явление феноменом «взаимного отягощения». Так, интенсивность постпрандиального переполнения, болезненного чувства голода и выраженности изжоги была достоверно выше у пациентов с сочетанием двух и более ФЗОП, чем у больных, страдающих только одним функциональным расстройством (p<0,001). Наличие феномена «взаимного отягощения» в значительной мере негативно влияло на качество жизни и эффективность лечения

В настоящее время при широкой распространенности перекресты ФЗОП практически не диагностируются, и часто именно это становится причиной неэффективного лечения больных. Цель выделения синдрома перекреста — совершенствование диагностики и повышение эффективности терапии. Теоретически в ряде случаев применение одного патогенетического средства в разной степени должно повлиять на течение всех сочетающихся заболеваний. В случае сочетания функциональных расстройств с различными клиническими проявлениями (например, перекрест ФД и СРК) логично назначать лекарственные препараты, рекомендованные для применения при каждой из патологий. Так, медикаментозное лечение ФД предполагает применение ингибиторов протонной помпы и прокинетиков, а также обязательную эрадикацию Helicobacter pylori [3]. При СРК препаратами первой линии являются миотропные спазмолитики в сочетании с медикаментами, нормализующими эвакуаторную функцию толстой кишки, а также пре- и пробиотики [19].

Роль ЦНС и психосоциальных факторов в развитии ФЗОП

Необходимо отметить, что еще одной важной причиной неэффективного лечения является то, что и пациенты, и врачи недооценивают значение психоэмоциональных расстройств со стороны ЦНС в виде тревожности и даже депрессии. Между тем, по мнению международных экспертов [20], в развитии функциональных заболеваний всех уровней ЖКТ определяющее значение имеют психосоциальные факторы: стрессовые ситуации, психологический статус, характерные личностные качества и восприимчивость к стрессам, преодоление трудностей (рис. 1). Так, при СРК предрасполагающим фоном для развития болезни являются субъективные, сверхзначимые для личности эмоции, которые вызывают перенапряжение вегетативной нервной системы, ведущее к нарушению их реализации в виде вербального или физического выражения переживаний. Патология формируется постепенно, при воздействии комплекса факторов в течение всей жизни, причем в детском и подростковом возрасте большое значение имеют средовые факторы и семейные привычки.

Рис. 1. Биопсихосоциальная модель генеза функциональных заболеваний ЖКТ [1].

Еще в 2000 г. G. Engel предложил биопсихосоциальную модель развития СРК, при которой возникает расстройство регуляции между ЦНС и автономной энтеральной нервной системой, в норме регулирующей основные функции кишечника — моторику, абсорбцию и секрецию при минимальном влиянии со стороны симпатической и парасимпатической систем. При наличии сенсибилизирующего фактора любые отклонения функции кишечника вызывают активацию большого числа спинальных нейронов, приводя к синдрому спинальной гипервозбудимости, связанному с активацией большого числа молекул оксида азота, при этом корригирующий рефлекторный ответ воспринимается как болезненный [21, 22].
Генетическая предрасположенность в сочетании с воздействием сенсибилизирующего фактора у некоторых лиц могут способствовать формированию длительной следовой памяти о боли. Поэтому в дальнейшем обычные (не чрезмерные) отклонения вызывают аггравированный болевой ответ, соответствующий воздействию стрессорного сенсибилизирующего фактора. Таким образом, у больных с СРК нарушен процесс нисходящего подавления восприятия боли (центральная антиноцицептивная дисфункция) при отсутствии повреждения нейрональной передачи висцеральной
боли [21, 23, 24]. Эти процессы лежат в основе формирования синдрома висцеральной гиперчувствительности, в котором W.E. Whitehead (2002) выделил 2 типа висцеральной гипералгезии: снижение порога восприятия боли и более интенсивное ощущение боли при нормальном пороге ее восприятия.

В многочисленных работах показано, что ВГЧ, являющаяся у больных с СРК основным фактором формирования упорного интенсивного и плохо поддающегося традиционному лечению абдоминального болевого синдрома, характеризуется избирательностью в отношении механических стимулов, при этом восприятие электрических, термических и химических воздействий на стенку кишки не отличается от такового у здоровых лиц. Висцеральную гипералгезию принято считать биологическим маркером СРК, а баллонно-дилатационный тест — специфичным (95%) и чувствительным (70%) методом диагностики заболевания [4, 21–25]. Предиктором формирования ВГЧ является взаимодействие комплекса сенсибилизирующих факторов: кишечной инфекции, психосоциального стресса, физической травмы.

Комплексное взаимодействие психосоциальных, физиологических (повышенная сенситивность и др.) и средовых факторов формирует нарушения взаимодействия ЦНС c периферическим звеном нервной системы, обеспечивающего деятельность органов ЖКТ (так называемая ось «головной мозг — ЖКТ») [1]. Развившиеся функциональные расстройства, в свою очередь, поддерживают и усугубляют дисбаланс регуляции деятельности ЖКТ и, более того, приводят к выраженным нарушениям в психоэмоциональной сфере. Известно, что качество жизни больных с ФЗОП существенно снижено по сравнению с таковым в основной популяции, а неэффективное лечение традиционными препаратами еще больше утяжеляет эмоциональное состояние больного из-за фиксации на своем болезненном, «неизлечимом» состоянии. Например, при тяжелом течении СРК отмечается резистентная к лечению упорная клиническая симптоматика, при этом у всех пациентов прослеживается связь болезни с психоэмоциональными проблемами, а в ряде случаев уже имеются психоэмоциональные нарушения в форме тревоги, депрессии и т. д. В исследованиях сопутствующие функциональные вегетативные нарушения, аффективные и тревожные, депрессивные или ипохондрические расстройства выявляются у 75–80% больных с СРК [26].

Таким образом, состояние ЦНС может являться основополагающим в возникновении и прогрессировании ФЗОП. Именно поэтому один из главных акцентов в последней редакции европейских рекомендаций сделан на выраженной взаимосвязи этих расстройств с нарушениями восприятия. Более того, вместо определения «функциональное расстройство» теперь рекомендуется применять определение «нарушение церебро-интестинального взаимодействия», а определение «функциональная абдоминальная боль» рекомендовано заменить на «нарушение центрального восприятия гастроинтестинальной боли» [1, 20].

Лечение ФЗОП

Для коррекции эмоционально-психического статуса и повышения эффективности лечения в международных и национальных рекомендациях при неэффективности препаратов, оказывающих влияние на нормализацию моторики ЖКТ и ВГЧ, предлагается дополнить лечение трициклическими антидепрессантами [1, 4, 9]. Метаанализ результатов 11 рандомизированных контролируемых исследований показал эффективность антидепрессантов в лечении функциональных гастроинтестинальных заболеваний, в т. ч. СРК [27]. При этом отмечено, что лечение антидепрессантами, особенно трициклическими, ассоциировано с уменьшением выраженности боли. Однако к данной группе препаратов может возникать зависимость, лечение сопровождается побочными эффектами. В связи с этим чрезвычайно актуальным представляется применение анксиолитиков — препаратов с противотревожным действием.

Анксиолитики традиционно широко используются в неврологической практике для лечения функциональных расстройств со стороны ЦНС. Основанием для применения этой группы препаратов при ФЗОП является то, что в регуляции ответа на экзо- и эндогенные стрессорные факторы важную роль играет сбалансированная работа стресс-реализующей и стресс-лимитирующей систем (эустресс). Одним из главных медиаторов, регулирующих ответ на стрессовые состояния, является γ-аминомасляная кислота (ГАМК), дефицит которой приводит к превалированию активности стресс-реализующей системы и развитию биологически отрицательного стресса (дистресс), а в дальнейшем — к устойчивой патологии (тревожные состояния, депрессии и т. д.). Этим объясняется совокупность развивающихся при функциональных расстройствах ЖКТ симптомов (тревога, депрессия, высокая стресс-сенситивность). Для тревожных и невротических состояний, сопровождающих ФЗОП, характерны жалобы на моторные и вегетативные симптомы: чувство нервозности, дрожь, мышечное напряжение, потливость, сердцебиение, дискомфорт в эпигастральной области, раздражительность, головокружение, головные боли напряжения (ГБН) и симптомы диспепсии [28].

Снижение активности стресс-лимитирующих систем (в частности, ГАМКергической) при функциональных расстройствах ЖКТ делает патогенетически обоснованным назначение ГАМКергических препаратов. Оптимальным патогенетическим средством для повышения активности стресс-лимитирующих систем являются синтетические аналоги ГАМК [29]. Одним из таких препаратов является аминофенилмасляная кислота (АФК) — ноотропное и анксиолитическое (противотревожное) средство, являющееся фенильным производным γ-аминомасляной кислоты. Благодаря наличию фенильного кольца в бета-положении, которое существенно повышает липофильность молекулы, это вещество способно проникать через гематоэнцефалический барьер и доставлять ГАМК в ткань мозга (рис. 2). ГАМК воздействует на тормозные синапсы в мозге путем связывания со специфическими трансмембранными рецепторами, что сопровождается открытием ионных каналов, обеспечивающих поток отрицательно заряженных ионов хлора в клетку и обратный поток положительно заряженных ионов калия [30].

Рис. 2. Строение молекул ГАМК и АФК

АФК хорошо изучена и широко применяется в неврологической практике у взрослых и детей. В ряде исследований показано, что ведущим в спектре действия препаратов АФК является не столько транквилизирующий, сколько активирующий компонент, что дает преимущество в отличие от бензодиазепиновых и других препаратов с исключительно седативным действием. Еще одним преимуществом АФК является то, что препарат уменьшает вазовегетативные симптомы, в т. ч. головную боль, ощущение тяжести в голове, нарушения сна, раздражительность, эмоциональную лабильность. В клинических исследованиях при курсовом приеме препарат АФК (Анвифен^®) повышает физическую и умственную работоспособность (внимание, память, скорость и точность сенсорно-моторных реакций) на фоне уменьшения проявления астении без седации или возбуждения и способствует снижению чувства тревоги, напряженности и беспокойства, а также нормализует сон [29–31]. С учетом улучшения концентрации внимания, интеллектуально-мнестических способностей, исчезновения вялости и усталости, нормализации сна у больных с астеническим синдромом был сделан вывод о том, что первичным в психотропном действии этих препаратов является ноотропный эффект [32–34]. У больных наблюдали транквилизирующее действие препаратов АФК в виде редукции тревоги, страха, повышенной эмоциональной возбудимости и фобических нарушений. В ряде публикаций приведена последовательность обратной динамики отдельных психопатологических расстройств при назначении препаратов АФК. Так, уже в первые дни лечения отмечаются исчезновение тревоги, внутреннего напряжения, страха, уменьшение раздражительности, угрюмости, дисфории. Одновременно наблюдались оживление интереса, повышение активности, а у детей — побуждение к игровой деятельности и учебе, уменьшение психической и соматической астении [35–38].
Трехнедельный прием АФК при ГБН у подростков оказывает положительное влияние на стресс-индуцированные феномены, продолжение приема препарата в течение последующих 3 нед. сопровождалось дальнейшим снижением тревоги, депрессии, стресс-сенситивности, частоты и интенсивности ГБН и улучшением сна. Имеются данные о положительном эффекте препарата АФК (Анвифен^®) при лечении церебрастенического синдрома у детей и так называемых невротических расстройств, которые по своей сути являются проявлениями дезадаптационного синдрома [33–37].

Важным преимуществом АФК является ее безопасность при длительном и даже неконтролируемом применении в отличие от антидепрессантов [39–41]. Одним из наиболее важных механизмов формирования зависимости является возможность повышения дозы вещества для того, чтобы преодолеть толерантность к нему, или привыкание к его эффектам. Однако попытка увеличить дозировку АФК неминуемо приводит не к увеличению активности дофаминовых нейронов, а к их торможению. По данным зарубежных исследователей, лица, использующие этот препарат даже не по медицинским показаниям, фактически не могут выйти за пределы терапевтического диапазона [39]. В свою очередь это приводит к тому, что АФК даже в условиях полного отсутствия какого-либо врачебного контроля остается безопасным препаратом. Случаи развития серьезных осложнений (гиперседация, синдром отмены) при использовании АФК не по медицинским показаниям достаточно редки, а смертельные исходы не зарегистрированы [39–43]. У людей пожилого возраста препарат не вызывает угнетения ЦНС и мышечно-расслабляющего последействия [28].

АФК улучшает когнитивные функции и стабилизирует эмоциональную активность, влияя на процессы обучаемости. По результатам двойных слепых плацебо-контролируемых исследований у больных с психоневрологическими расстройствами АФК активизирует интеллектуальную деятельность, увеличивает выносливость и переносимость физических нагрузок, снижает признаки астенизации, раздражительности, агрессии. Анксиолитическое действие данного препарата в сочетании с активизацией умственной деятельности позволяет назначать АФК при функциональных невротических расстройствах, в т. ч. при функциональных расстройствах ЖКТ и их перекрестах с целью повышения эффективности лечения.

1. Vanner S.J., Greenwood-Van Meerveld B., Mawe G.M. et al. Fundamentals of Neurogastroenterology: Basic Science. Gastroenterology. 2016;150(6):1280–1291. DOI: 10.1053/j.gastro.2016.02.018.
2. Drossman D.A., Hasler W.L. Rome IV — Functional GI disorders: disorders of gut-brain interaction. Gastroenterology. 2016;150(6):1257–1262. DOI: 10.1053/j.gastro.2016.03.035.
3. Stanghellini V., Chan F.K., Hasler W.L. et al. Gastroduodenal Disorders. Gastroenterology. 2016;150(6):1380–1392.
4. Lacy B.E., Mearin F., Chang L. et al. Bowel Disorders. Gastroenterology. 2016;150(6):1393–1407. DOI: https://doi.org/10.1053/j.gastro.2016.02.031.
5. Rita B. Functional dyspepsia. Ther Adv Gastroenterol. 2010;3(3):145–164.
6. Talley N.J., Locke G.R. 3rd, Herrick L.M. et al. Functional Dyspepsia Treatment Trial (FDTT): a double-blind, randomized, placebo-controlled trial of antidepressants in functional dyspepsia, evaluating symptoms, psychopathology, pathophysiology and pharmacogenetics. Contemp Clin Trials. 2012;33(3):523–533.
7. Holtmann G., Talley N.J., Liebregts T. et al. A Placebo-Controlled Trial of Itopride in Functional Dyspepsia. NEJM. 2006;23(354):832–840.
8. Ahmed A.B., Matre K., Hausken T. Rome III subgroups of functional dyspepsia exhibit different characteristics of antral contractions measured by strain rate imaging — a pilot study. Ultraschall Med. 2012;33(7): E233–240.
9. Camilleri M., Stanghellini V. Current management strategies and emerging treatments for functional dyspepsia. Nat. Rev. Gastroenterol. Hepatol. 2013;10:320.
10. Kim H.G. G-Protein Beta3 Subunit C825T Polymorphism in Patients With Overlap Syndrome of Functional Dyspepsia and Irritable Bowel Syndrome J Neurogastroenterol Motil. 2012;18(2):205–210.
11. Park H. Functional gastrointestinal disorders and overlap syn- drome in Korea. J. Gastroenterol. Hepatol. 2011;26(3):12–14.
12. Simren M., Barbara G., Flint H. et al. Intestinal microbiota in functional bowel disorders: a Rome foundation report. Gut. 2013;62:159–176.
13. Lovell R.M. et al. Global Prevalence of and Risk factors for Irritable bowel syndrome: A Meta-analysis. Clinical Gastroenterology and Hepatology. 2012;10:712–721.
14. Zanini B., Ricci C., Bandera F. et al. Incidence of post-infectious irritable bowel syndrome and functional intestinal disorders following a water-borne viral gastroenteritis outbreak. Am. J. Gastroenterol. 2012;107(6):891–899.
15. Маев И.В., Дичева Д.Т., Щегланова М.П. и др. Функциональная диспепсия в свете Римских критериев IV пересмотра (2016 г.). Consilium Medicum. Гастроэнтерология. 2016;2:5–10. [Maev I.V., Dicheva D.T., Shcheglanova MP and others. Functional dyspepsia in light of the Rome criteria IV revision (2016). Consilium Medicum. Gastroenterology. 2016;2:5–10 (in Russ.)].
16. Hunt R., Quigley E., Abbas Z. et al. WGO Global Guideline — Coping with common GI symptoms in the community. World Gastroenterology Organization; 2013.
17. Ford A.C., Marwaha A., Lim A., Moayyedi P. Systematic review and meta-analysis of the prevalence of irritable bowel syndrome in individuals with dyspepsia. Clin. Gastroenterol. Hepatol. 2010;8(5):401–409.
18. Futagami S., Yamawaki H., Shimpuku M. et al. Impact of coexisting irritable bowel syndrome and non-erosive reflux disease on postprandial abdominal fullness and sleep disorders in functional dyspepsia. J. Nippon. Med. Sch. 2013;80(5):362–370.
19. Camilleri М., Sellin J.H., Barrett K.E. Pathophysiology, Evaluation, and Management of Chronic Watery Diarrhea. Gastroenterology. 2017;152(3):515–532. DOI: https://doi.org/10.1053/j.gastro.2016.10.014.
20. Кляритська І.Л., Курченко М.Г. Сучасні підходи до лікування синдрому роз’ятрених кишок. Нова медицина. 2003;6:34–37. [Klyaritska I.L., Kurchenko M.G. Such conditions to the syndrome of rosy intestines. Nova medicine. 2003; 6:34–37 (in Ukr.)].
21. Бархатова В.П., Завалишин И.А. Нейротрансмиттерная организация двигательных систем головного и спинного мозга в норме и патологии. Журн. невропатол. и психиатрии. 2004;8:77–80. [Barkhatova V.P., Zavalishin I.A. The neurotransmitter organization of the motor systems of the brain and spinal cord is normal and pathological. J Neuropatol. psych. 2004; 8:77–80 (in Russ.)].
22. Маев И.В., Черемушкин С.В. Синдром раздраженного кишечника. Римские критерии III. Consilium Medicum. Гастроэнтерология. 2007;9(1):11. [Maev I.V., Cheremushkin S.V. Irritable bowel syndrome. Roman criteria III. Consilium Medicum. Gastroenterology. 2007;9(1):11 (in Russ.)].
23. Баранская Е.К. Синдром раздраженного кишечника: диагностика и лечение. Consilium Medicum. 2002;4(9):31–36. [Baranskaya E.K. Irritable bowel syndrome: diagnosis and treatment. Consilium medicum. 2002; 4 (9):31–36 (in Russ.)].
24. Tack J. et al. Functional Gastroduodenal Disorders. Gastroenterology. 2006;130:1466–1479.
25. Дорофеева Г.Д., Бондарь Л.С., Нофаль А.Н. Особенности вегетативного статуса, уровней серотонина и гистамина у детей с синдромом раздраженного кишечника. Український медичний альманах. 2001;4(3):59–62. [Dorofeeva G.D., Bondar L.S., Nofal A.N. Features of the vegetative status, serotonin and histamine levels in children with irritable bowel syndrome. Ukrainian Medical Almanac. 2001; 4 (3):59–56 (in Ukr.)].
26. Ruepert L., Quartero A.O., de Wit N.J. Bulking agents, antispasmodics and antidepressants for the treatment of irritable bowel syndrome. Cochrane Database Syst Rev. 2011;8: CD003460. DOI: 10.1002/14651858.CD003460.pub3.
27. Дробижев М.Ю., Федотова А.В., Кикта С.В. Рациональный выбор препарата на основе представлений о патогенезе психического расстройства и механизме его действия. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2014;11:15–21. [Drobizhev M. Ju., Fedotova A.V., Kikta S.V. Racional’nyj vybor preparata na osnove predsta Zhurnal nevrologii i psihiatrii im. S.S. Korsakova. 2014;11:15–21 (in Russ.)].
28. Пизова Н.В. Инсомния у лиц пожилого возраста. Медицинский совет. 2016;17:34–37. [Pizova N.V. Insomnia in the elderly. Medical advice. 2016;17:34–37 (in Russ.)].
29. Лукушкина, Е.Ф. Карпович Е.И., Чабан. О.Д. Аминофенилмасляная кислота (Анвифен): клинико-фармакологические аспекты и опыт применения в детской неврологии. РМЖ. 2014;3:3–6. [Lukushkina E.F. Karpovich E.I., Chaban O.D. Aminophenylbutyric acid (Anvifen): clinical and pharmacological aspects and experience of use in pediatric neurology. RMJ. 2014;3:3–6 (in Russ.)].
30. Евтушенко И.С. Ноотропы и нейропротекторы в современной клинической нейрофармакологии. Международный неврологический журнал. 2013;3:57. [Evtushenko I.S. Nootropics and neuroprotectors in modern clinical neuropharmacology. International Neurological Journal. 2013;3:57 (in Russ.)].
31. Franklin M., Harrison J., Benavides K. Anxiety Disorders Obsessive-Compulsive and Tic-Related Disorders. Child and Adolescent Psychiatric Clinics North Amer. 2012;21(3):555–571.
32. Есин Р.Г., Есин О.Р., Наприенко М.В. Клинические особенности головной боли напряжения и принципы лечения. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2010;9:27–32. [Esin R.G., Esin O.R., Naprienko M.V. Clinical features of tension headache and treatment guidelines. Journal of Neurology and Psychiatry named after SS. Korsakov. 2010; 9:27–32 (in Russ.)].
33. Есин Р.Г., Есин О.Р., Шамсутдинова Р.Ф. Современные подходы к коррекции дезадаптационных (психовегетативных) расстройств у детей и подростков с головной болью напряжения. Педиатрия. Журнал им. Г.Н. Сперанского. 2015;1:105–111. [Esin R.G., Esin OR., Shamsutdinova R.F. Modern approaches to the correction of maladaptive (psycho-vegetative) disorders in children and adolescents with tension headache. Pediatrics. Journal them. G.N. Speransky. 2015;1:105–111 (in Russ.)].
34. Есин О.Р., Хайруллин И.Х., Есин Р.Г., Токарева Н.В. Головная боль напряжения: клинические маски и эффективность ГАМК-ергического препарата анвифен. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2016;2:58–61. [Esin O.R., Khairullin I. Kh., Esin R.G., Tokareva N.V. Tension headache: clinical masks and the effectiveness of GABA-ergic drug anvifen. Journal of Neurology and Psychiatry named after SS. Korsakov. 2016; 2:58–61 (in Russ.)].
35. Дробижев М.Ю., Федотова А.В., Кикта С.В. Лечение астении. Можно ли предложить что-то новое? РМЖ. 2017;9:1–5. [Drobizhev M. Yu., Fedotova A.V., Kikta S.V. Treatment of asthenia. Can anyone suggest something new? RMJ. 2017; 9:1–5 (in Russ.)].
36. Дробижев М.Ю., Федотова А.В., Кикта С.В., Антохин E.Ю. Феномен аминофенилмасляной кислоты. РМЖ. 2016;17:1–7. [Drobizhev M. Yu., Fedotova A.V., Kikta S.V., Antokhin E. Yu. The phenomenon of aminophenylbutyric acid. RMJ. 2016;17:1–7 (in Russ.)].
37. Owen D.R., Wood D.M., Archer J.R.H., Dargan P.I. Phenibut (4-amino-3-phenyl-butyric acid): Availability, prevalence of use, desired effects and acute toxicity. Drug Alcohol Rev;2016;35(5):591–596. DOI: 10.1111/dar.12356.
38. Samokhvalov A.V., Paton-Gay C.L., Balchand K., Rehm J. Phenibut dependence. BMJ Case Rep. 2013. DOI: 10.1136/bcr-2012-008381.
39. Wong A., Little M., Caldicott D. et al. Analytically confirmed recreational use of Phenibut (β-phenyl-γ-aminobutyric acid) bought over the internet. Clinical Toxicology. 2015;53(7):783–784.
40. Magsalin R.M., Khan A.Y. Withdrawal symptoms after Internet purchase of phenibut (β-phenyl-γ-aminobutyric acid HCl). J Clin Psychopharmacol. 2010;30(5):648–649.
41. Зоркин С.Н., Борисова С.А., Гусарова Т.Н. Расстройства мочеиспускания у детей. Роль врача амбулаторной практики. Практика педиатра. 2008;1:23–26. [Zorkin S.N., Borisova S.A., Gusarova T.N. Rasstrojstva mocheispuskanija u detej. Rol’ vracha ambulatornoj praktiki. Praktika pediatra. 2008;1:23–26 (in Russ.)].
42. Горина А.С., Гоэтзе С., Колесниченко Л.С. Возрастная динамика моноаминергических нейротрансмиттеров в спинномозговой жидкости при аутизме, синдроме дефицита внимания и гиперактивности и их коморбидности. Сибирский медицинский журнал. 2013;2:34–37. [Gorina A.S., Goetze S., Kolesnichenko L.S. Vozrastnaja dinamika monoaminergicheskih nejrotransmitterov v spinnomozgovoj zhidkosti priautizme, sindrome deficita vnimanija i giperaktivnosti i ih komorbidnosti. Sibirskij medicinskij zhurnal. 2013;2:34–37 (in Russ.)].