string(5) "21484"

Введение
Атипичные антипсихотики в последние десятилетия широко используются в терапии шизофрении. В их ряду достаточно хорошо зарекомендовал себя кветиапин. Многочисленные исследования показали, что по антипсихотической активности препарат не уступает традиционным антипсихотикам [3,7,9,10]. Более того, кветиапин оказывает выраженное влияние на негативную симптоматику, обладая в то же время благоприятным профилем нежелательных явлений [4,8,13,14,16,18,19]. Последнее обстоятельство позволяет использовать кветиапин в качестве основного средства при длительной поддерживающей терапии.
При этом в большинстве исследований не приводятся дифференцированные данные об активности кветиапина в отношении отдельных психопатологических синдромов в рамках шизофрении, а указаны лишь обобщенные результаты, свидетельствующие о редукции суммарного балла по шкале PANNS. Так, до настоящего времени не получил однозначного решения вопрос о влиянии препарата на бредовую симптоматику персекуторного круга, включающую идеи преследования, воздействия, а также явления психического автоматизма, галлюцинаторные и псевдогаллюцинаторные феномены.
Накоплен интересный опыт использования влияния кветиапина при аффективной, преимущественно маниакальной, симптоматики. Сведения об «антиманиакальном» эффекте кветиапина у больных с диагнозом биполярного расстройства в средней суточной дозе 421 мг представлены в исследовании Dunayevich и соавт. (2001). Alson и соавт. (2000) констатируют эффективность кветиапина (в суточной дозе до 400 мг) в отношении гневливой мании со вспышками агрессии и насилия в рамках биполярного расстройства I типа. Данные литературы [8,12,15,17] позволяют заключить, что кветиапин способствует редукции аффективной симптоматики, включающей не только депрессию (с тревогой и растерянностью), но и манию, как изолированную, так и выступающую преимущественно в структуре более сложных психопатологических синдромов.
К настоящему времени можно выделить два основных аспекта проблемы изучения эффективности кветиапина. Во–первых, существует недостаточное количество исследований, посвященных изучению эффективности кветиапина в отношении отдельных психопатологических синдромов (галлюцинаторно–бредовых, аффективных) в структуре шизофрении. Во–вторых, учитывая довольно высокую активность кветиапина в отношении основных проявлений шизофрении (психотическая и негативная симптоматика, нарушения мышления, тревога, ажитация, аффективные нарушения), можно предположить, что препарат способен воздействовать на неврозо– и психопатоподобные проявления в рамках малопрогредиентной шизофрении. По данным ряда публикаций последних лет, кветиапин является препаратом выбора для лечения вялотекущей шизофрении [1,2,5,6].
В настоящем сообщении будут приведены данные двух клинических исследований, выполненнных в разные годы в Отделе по изучению пограничной психической патологии и психосоматических расстройств НЦПЗ РАМН.
Первое исследование тестировало клинический эффект кветиапина при его длительном (24 недели) использовании у больных шизофренией. Выборка включала пациентов с манифестными и малопрогредиентными формами шизофрении. Материал исследования составили 59 больных с преобладанием трех основных психопатологических синдромов: галлюцинаторно–бредового и маниакального, обсессивно–фобического, сенесто–ипохондрического.
Эффективность и переносимость кветиапина оценивалась с использованием психометрических шкал.
Кветиапин использовался в гибкой дозировке: увеличение дозы в течение первых 4 дней от 25 до 400 мг с последующим нарастанием дозы до 600–900 мг, распределенной на прием 2 раза в сутки по усмотрению исследователя. В качестве сопутствующего лечения для усиления анксиолитического эффекта или коррекции инсомнии допускалось назначение производных бензодиазепина.
Результаты исследования
Ввиду того, что в исследование были включены больные с неоднородными психопатологическими расстройствами, данные об эффективности кветиапина рассмотрены отдельно в отношении каждого из ведущих клинических синдромов.
Маниакальный и галлюцинаторно–
бредовой синдром
34 пациента: 12 мужчин, 22 женщины, средний возраст – 35,9 лет. Средняя длительность заболевания составила 8,9 лет. Для оценки динамики состояния дополнительно использовались следующие психометрические шкалы: Шкала Янга для оценки мании и Шкала Гамильтона для оценки депрессии.
В группе пациентов с маниакальным состоянием, 13 наблюдений (5 мужчин, 8 женщин, средний возраст 33,2 года), во всех случаях было диагностировано шизоаффективное расстройство (смешанный тип) – F25.2 (по МКБ–10). Средняя суточная доза кветиапина составила 500–800 мг/сут. В течение первых 2 недель терапии 3 пациента были исключены из исследования в связи с недостаточной эффективностью препарата («незначительное улучшение» по Шкале общего клинического впечатления) и необходимостью назначения дополнительной терапии (нейролептики, нормотимики).
Положительный эффект терапии был зарегистрирован у 10 пациентов (76,9% случаев). По Шкале общего клинического впечатления в течение первых 3 недель терапии зафиксировано «выраженное улучшение» у 6 пациентов, «улучшение» – у 4 пациентов.
По Шкале оценки мании Янга у всех 10 пациентов с маниакальным расстройством снижение суммарного балла более чем на 25% отмечалось уже к 2–3–й неделе терапии, а преодоление 50% рубежа – к 4–й неделе лечения (рис. 1). Полная редукция ведущей психопатологической симптоматики отмечалась к 6–8–й неделе терапии. Клинический эффект у пациентов с маниакальным состоянием определялся воздействием препарата в первую очередь на аффективную составляющую синдрома (повышенное настроение, утрата потребности во сне, двигательное возбуждение, агрессивность). Ни в одном из наблюдений не было зарегистрировано инверсии аффекта.
В группе пациентов с галлюцинаторно–бредовыми состояниями (21 наблюдение – 7 мужчин, 14 женщин, средний возраст 38,7 лет) диагностирована параноидная шизофрения. Средняя суточная доза кветиапина составила 600–800 мг/сут. Положи­тель­ный ответ на терапию в течение 4 недель приема препарата был отмечен у 15 больных (71,4% респондеров). По Шкале общего клинического впечатления в течение первых 3–4 недель терапии зафиксировано «выраженное улучшение» – 7 пациентов, «улучшение» – 8 пациентов.
По Шкале позитивных и негативных симптомов шизофрении положительная динамика регистрировалась уже начиная с 1–2–й недели терапии, и к концу 6–8–й недели доля редукции симптоматики составила для глобальной оценки 30%, для оценки позитивных расстройств – 36%, для оценки негативных расстройств – 28% и для общей психопатологической симптоматики – 30%. При учете критерия эффективности 60%–редукции общей оценки шкалы PANSS доля положительного ответа на терапию составила 45% (рис. 2). Следует указать на эффективное воздействие препарата в отношении депрессивной составляющей синдрома: только в 2 случаях из 6 пациентам с депрессивно–параноидной симптоматикой были назначены антидепрессанты.
В клинической картине больных с положительным ответом на терапию отмечался большой удельный вес аффективной симптоматики и высокая представленность переживаний острого чувственного и образного бреда в рамках шизофрении и шизоаффективного расстройства. Эти состояния характеризовались гармоничным сочетанием собственно аффективной и параноидной симптоматики. В клинической картине заболевания у нонреспондеров (6 больных) доминировали бредовые переживания, явления психического автоматизма, стойкие галлюцинаторные и псевдогаллюцинаторные феномены.
Полученные результаты свидетельствуют об особом спектре психотропного действия кветиапина в отношении аффективной и галлюцинаторно–бредовой симптоматики. С одной стороны, препарат, подобно традиционным нейролептикам, оказывает седативное, антиагрессивное воздействие, что позволяет использовать его для лечения острых и подострых состояний с явлениями острого чувственного бреда, инсценировкой, большим удельным весом аффективной симптоматики (тревоги, депрессии, растерянности, мании). С другой стороны, эффект препарата, направленный на редукцию персекуторных расстройств, разнообразных психических автоматизмов, галлюцинаций и псевдогаллюцинаций в спектре его действия менее значим.
Обсессивно–фобический синдром
Эту группу составили 12 пациентов (8 мужчин, 4 женщины; средний возраст – 27,7 лет). Кветиапин назначался в качестве составляющей комплексной терапии вялотекущей шизофрении с преобладанием обсессивно–фобических расстройств. Одновременно с определением оптимального режима дозирования осуществлялся подбор других составляющих терапевтической схемы (с учетом индивидуальной чувствительности) – серотонинергических антидепрессантов при на­личии сочетанной депрессивной симптоматики (пароксетин 30–60 мг/сут. – 3 набл., флуоксетин 20–40 мг/сут. – 2 набл., кломипрамин 50–75 мг/сут. – 1 набл., тианептин 37,5 мг – 2 набл.) и производных бензодиазепина. Дизайн исследования предусматривал назначение кветиапина одновременно с заменой используемого ранее антидепрессанта. В ходе исследования 2 больным лечение было прекращено (на 2 и 4–й неделях терапии) в связи с развитием нежелательных явлений. Таким образом, анализируемая выборка включала 10 пациентов.
Клинически речь шла о стойких неврозоподобных расстройствах: тревожно–фобических (ТФР) – 5 наблюдений, обсессивно–компульсивных (ОКР) – 5 наблюдений. У одного пациента регистрировалась сочетанная тревожно–фобическая и обсессивно–компульсивная симптоматика. ОФР во всех изученных случаях сопровождались избегающим и/или защитно–ритуальным поведением. Во всех наблюдениях выявлены негативные изменения: астенический дефект у 7 больных, психопатоподобный – у 3. Сопутствующая депрессивная симптоматика (дистимического уровня) регистрировалась в 8 случаях.
Для оценки эффективности терапии использовался дополнительный набор стандартных оценочных шкал: Шкала Гамильтона для оценки тревоги (HARS), Шкала Гамильтона для оценки депрессии (HDRS). Ввиду того, что выборка включала пациентов с различными обсессивно–фобическими синдромами, динамика ОФР оценивалась (в зависимости от доминирующих расстройств) с помощью Шкалы фобий (модификация Маркса–Шихана) – у больных с ТФР, и Шкалы для оценки обсессий и компульсий Елл–Браун (Y–BOCS) – у больных ОКР.
В ходе исследования выявлена достаточно высокая эффективность терапевтических схем, включающих кветиапин. К моменту завершения лечения во всех наблюдениях зафиксировано клиническое улучшение. Согласно CGI «выраженное улучшение» отмечено у 6 пациентов (5 больных с ТФР, 1 – с ОКР и ТФР), «заметное улучшение» – у 3 пациентов (больные ОКР), «не­большое улучшение» – у 1 пациента с ОКР.
Время наступления терапевтического эффекта в среднем по выборке (2 по CGI) составило 8 недель. Однако такое улучшение было нестойким и к 12–й неделе терапии показатели CGI снижались до 1 балла. В дальнейшем (начиная с 16–й недели) отмечалась тенденция к послаблению симптоматики с достижением максимального терапевтического ответа к 20–24–й неделям терапии. Такая динамика расстройств, по всей вероятности, была связана с проводимой анксиолитической терапией. Как показывает динамика среднего балла HARS (рис. 3), достоверное снижение общего уровня тревоги регистрировалось уже к 4–й неделе, в то время как на 12–й неделе терапии отмечалось значительное усиление анксиозной симптоматики.
Такая тенденция наиболее четко просматривалась у пациентов с доминированием в клинической картине ТФР. Анализ динамики среднего балла шкалы фобий выявил достоверное снижение на 4–8–й неделе, обострение фобической симптоматики к 12–й неделе терапии и последующее «литическое» улучшение показателей (рис. 4).
Иные закономерности выявлены у пациентов с ОКР. Отмеченные у больных с ТФР колебания выраженности терапевтического ответа в данной группе наблюдений не регистрировались. Напротив, динамика среднего балла шкалы Y–BOCH свидетельствовала об очень медленном снижении интенсивности обсессивно–компульсивной симптоматики. Достоверные различия по сравнению с исходными оценками достигались лишь к 20–24–й неделе терапии (рис. 5).
Кроме того, общая эффективность проводимого лечения в группах больных с двумя вариантами ОФР существенно отличалась. Если у пациентов с ТФР к концу лечения отмечено 70% снижение среднего балла оценочной шкалы, то у больных ОКР аналогичный показатель составил лишь 41,5%. Таким образом, можно констатировать различный терапевтический ответ на комбинированное использование кветиапина и серотонинергических антидепрессантов у пациентов с доминирующими в клинической картине ТФР и ОКР.
Различия касались и доз, используемых в терапевтических схемах. Если в группе больных с ТФР средние дозы кветиапина составляли 350–400 мг/сут., то в группе пациентов с ОКР для достижения эффекта требовались дозировки в два раза выше – 700–800 мг/сут. Та же пропорция выявлена при анализе эффективных доз серотонинергических антидепрессантов.
Как показали результаты проведенного исследования, кветиапин может рассматриваться в качестве препарата выбора в комплексной терапии ОФР, формирующихся в рамках шизофрении. Препарат усиливает анксиолитический эффект традиционной терапии серотонинергическими антидепрессантами. Однако следует отметить, что эффективность изученных лекарственных схем существенно различается в зависимости от доминирующих обсессивно–фобических симптомокомплексов. Наибольший терапевтический ответ можно ожидать в случаях преобладания в клинической картине тревожно–фобической симптоматики (в настоящем исследовании максимальная эффективность зафиксирована у пациентов с паническим расстройством, явлениями агора– или социофобии). Пациентам с обсессивно–компульсивными синдромами (у всех больных изученной выборки регистрировались обсессии, осложненные массивными и стойкими ритуалами) свойственно медленное обратное развитие ОФР и более низкие результаты терапии. В отличие от тревож­но–фо­бической симптоматики редуцирующейся уже к 16–й неделе терапии, снижение интенсивности ОКР отмечается лишь к 20–24–й неделям. При этом уместно предположение, что возрастающий по мере длительного применения терапевтический эффект в этой группе может усилиться при более продолжительных курсах. Таким образом, одним из определяющих факторов является длительность использования изученных схем – 4–6 ме­сяцев при ТФР и более 6 месяцев при ОКР. Прогнос­тическое значение имеет и режим дозирования кветиапина – положительный терапевтический эффект при лечении ОКР достигается при дозах, в 2 раза превосходящих таковые при ТФР.
Сенесто–ипохондрический синдром
Выборку составили 13 больных вялотекущей шизофренией (5 мужчин, 8 женщин, средний возраст 38,3 года) с преобладанием сенесто–ипохондрических расстройств (F20.8). В ходе клинического обследования установлена психопатологическая неоднородность патологических телесных сенсаций, позволившая дифференцировать больных на две группы. Первую группу составили 5 пациентов (4 женщины, 1 мужчина, средний возраст 29,3±1,2 года) с фантастическими, вторую – 8 пациентов (4 мужчины, 4 женщины, средний возраст 35±1,5 года) – с эссенциальными сенестопатиями. У всех пациентов отмечалась тревожная (паническое, генерализованное тревожное расстройство) и ипохондрическая симптоматика. Во всех наблюдениях выявлены негативные изменения: психопатоподобный – 8, астенический дефект – 5 пациентов.
Патологические телесные сенсации у больных, отнесенных к первой группе, представлены фантастическими телесными сенсациями (чувство внезапного смещения позвоночника по вертикальной оси, растягивания сердца крючками, перемещающейся по телу вибрации) или сенесталгиями (сверлящая и распирающая головная боль, колющая, простреливающая боль в желудке) ощущениями. В этих случаях преобладали вычурные, передаваемые в динамике с помощью аллегорических сравнений ощущения (боль в позвоночнике, локализованная в форме шишечки или бугорка, из которого стреляют иголки; звон внутри головы; переливание жидкой тяжести в конечностях и т.п.). У части пациентов этой группы превалировали так называемые алгопатии – полиморфные болевые ощущения мигрирующей локализации, не обнаруживающие соответствия их топографической проекции конкретным анатомическим образованиям.
Для группы пациентов с эссенциальными сенестопатиями были характерны с трудом поддающиеся описанию ощущения диффузного озноба во всем теле, «ледяные» или «горячие» волны, ощущение пробегания мурашек по телу, чувство, сходное с ударом электрического тока, а также расстройства общего чувства тела – сенестезии (постоянное ощущение неясного тотального физического неблагополучия, недомогания, приступы внезапной физической слабости во всем теле или расслабления в мышцах, несистемные головокружения).
Число респондеров (пациенты, у которых регистрировался положительный клинический ответ на терапию) составило 9 (72%) пациентов, 5 (39%) из которых отнесены к этой категории уже через 4 недели терапии.
Положительный ответ на терапию кветиапином, достигнутый почти у половины больных изученной выборки, следует оценивать, как показатель высокой эффективности препарата, поскольку сенесто–ипохондрические расстройства, определяющие в совокупности с негативными изменениями картину шизофрении в изученной выборке, относятся к числу форм, резистентных к психофармакотерапии.
Однако результаты настоящего исследования не исчерпываются уже изложенными выше данными, полученными на формализованной основе. В итоге сравнительного анализа эффективности терапии, проведенного с учетом психопатологической характеристики изученных состояний (фантастические телесные сенсации и эссенциальные сенестопатии), вы­явлены существенные различия между выделенными группами.
Наибольшая клиническая активность кветиапина отмечена у пациентов с фантастическими телесными сенсациями и сенесталгиями. У 4 больных (81%) этой группы отмечалась значительная редукция сенес­то–ипохондрических и негативных расстройств. Значи­тельно меньшая эффективность на­блюдалась у больных с эссенциальными сенестопатиями: лишь у 2 из 8 пациентов (30%), редукция сенесто–ипохондрических расстройств достигала степени отчетливого улучшения [3].
Полученные результаты позволяют сделать вывод об эффективности кветиапина в отношении сенес­то–ипохондрических расстройств, что открывает новые возможности в применении препарата. Однако следует отметить, что эффективность кветиапина при воздействии на патологические телесные сенсации зависит от психопатологической структуры синдрома. Наиболь­ший терапевтический ответ можно ожидать в случаях преобладания в клинической картине фантастических телесных сенсаций и сенесталгий (такого рода патологические телесные сенсации реализуются в рамках неврозоподобной симптоматики). У пациентов с эссенциальными сенестопатиями (манифестация в структуре стойких сенесто–ипохондрических состояний при значительной выраженности негативных изменений) отмечены менее значительные терапевтические показатели.
Полученные данные во многом перекликаются с результатами, приводимыми в других исследованиях [1,2,5,11]. Однако следует отметить, что и в настоящем исследовании, и в большинстве цитируемых работ эффективность кветиапина анализировалась на выборках с достаточно гетерогенным кругом сенесто–ипохондрических проявлений. В этой связи представилось оправданным проведение исследования, имеющего целью определение эффективности кветиапина в случаях доминирования в клинической картине стойких сенестопатических расстройств.
Исходную выборку составили 30 пациентов (23 мужчины, 7 женщин, средний возраст 32,7 лет) со стойкими сенесто–ипохондрическими расстройствами в рамках шизофрении.
Клинически речь шла о стойких расстройствах сенестопатий, выступающих как в качестве относительно изолированного симптомокомплекса (13 наблюдений), так и в сочетании с полиморфной неврозоподобной симптоматикой – тревожно–фобические расстройства (преимущественно панические атаки без стойкой агорафобии, ипохондрические фобии – 7 набл.), истероформная симптоматика (преимущественно конверсионные расстройства – 6 набл.), органо–невротические расстройства (кардионевроз – 3 набл., синдром раздраженного кишечника – 1 набл.). Депрессивная симптоматика (дистимического уровня) регистрировалась в 14 случаях. Во всех наблюдениях выявлены негативные изменения: астенический дефект у 17 больных, психопатоподобный – у 13.
Кветиапин назначался в диапазоне от 75 до 800 мг/сут. Длительность лечения составила 12 недель. Ди­зайн исследования допускал дополнительное назначение антидепрессантов (в случаях сопутствующей аффективной симптоматики), гипнотиков (для коррекции инсомнии) и антипаркинсонических препаратов (в случаях развития экстрапирамидной симптоматики).
Оценка эффективности терапии осуществлялась с использованием набора стандартных методов оценки: Шкалы общего клинического впечатления (CGI) и Шкалы позитивных и негативных симптомов шизофрении (PANSS).
В ходе исследования подтвердилась достаточно высокая эффективность кветиапина. К моменту завершения лечения в 25 наблюдениях зафиксировано клиническое улучшение. Согласно CGI «выраженное улучшение» (1 балл) отмечено у 11 пациентов, «улучшение» (2 балла) – у 7 пациентов, «незначительное улучшение» (3 балла) ¾ у 7 пациентов. В 4 наблюдениях эффект от терапии отсутствовал, и лишь в одном случае зафиксировано ухудшение состояния (пациент был исключен из исследования по истечении 3 недель терапии). Таким образом, доля больных с положительным ответом на терапию составила 60% (18 набл.) (рис. 6).
Сроки наступления выраженного терапевтического эффекта в среднем по выборке (2 по CGI) составили 4 недели. Однако следует отметить, что в ряде случаев (4 набл.) уже к концу первой недели терапии выявлено послабление симптоматики, а к концу второй недели лечения число больных с положительной динамикой состояния составило уже 11 наблюдений. Максималь­ное число случаев эффективного лечения зарегистрировано к 12–й неделе терапии (рис. 7).
Исходя из того, что настоящее исследование было строго ограничено временными рамками, уместно предположение, что при увеличении сроков лечения терапевтический эффект мог быть и более выраженным.
Оценивая влияние кветиапина на симптоматику шизофрении, не относящуюся к спектру сенесто–ипохондрических расстройств, уместно привести результаты анализа динамики показателей шкалы PANSS (рис. 8).
Представленные данные свидетельствуют о том, что динамика подшкал позитивных и негативных симптомов была отличной от подшкалы общей психопатологии. Отмечено медленное снижение среднего балла позитивных (представленных у изученного контингента больных преимущественно расстройствами мышления) и негативных симптомов шизофрении. Статистически достоверные различия со стартовыми показателями выявляются лишь к 12–й неделе терапии. Видоизмене­ние среднего балла подшкалы общей психопатологии, напротив, происходит достаточно быстро. В целом динамика данного показателя (снижение ко 2–й неделе терапии и быстрое нарастание к 8–й неделе) сопоставима с изменениями, фиксируемыми шкалой CGI, оценивающей выраженность сенестопатий.
Как показали результаты проведенного исследования, кветиапин может рассматриваться в качестве препарата выбора при лечении вялотекущей шизофрении с преобладанием сенестопатических расстройств. Однако эффективность препарата во многом зависит от структуры неврозоподобных симптомокомплексов.
В изученной выборке патологические телесные сенсации были представлены эссенциальными сенестопатиями, выступающими не только в качестве определяющего клиническую картину расстройства, но и как симптомокомплекс, проявляющийся в контексте других псевдоневротических, расстройств. Получен­ные ре­зультаты позволили предположить, что монотерапия кветиапином наиболее эффективна именно в тех случаях, когда сеностопатические расстройства выступают не в качестве моносимптома, но проявляются в контексте других неврозоподобных расстройств. Как показали результаты исследования, из 18 больных с положительным ответом на терапию кветиапином лишь 6 соответствовали критериям сенестопатической (по G. Huber) шизофрении, а у большей части респондеров, помимо сенестопатической, на­блюдалась сопутствующая неврозоподобная симптоматика. Можно думать, что эссенциальные сенестопатии, проявляющиеся как моносимптом, обнаруживают большую чувствительность к терапии традиционными антипсихотиками.
В пользу данного предположения косвенным образом свидетельствуют данные настоящего исследования. При анализе эффективных доз в группе респондеров было обнаружено, что терапевтический эффект у пациентов с моносимптоматическими сенестопатиями достигается при использовании кветиапина в суточной дозировке 600–800 мг, в то время как в группе больных с полиморфными расстройствами эффективная дозировка значительно ниже – 150–600 мг/сут.
Суммируя приведенные данные, можно с уверенностью сказать, что атипичный антипсихотик кветиапин (Сероквель) является эффективным средством в лечении шизофрении. Спектр действия препарата включает широкий круг психопатологических проявлений: галлюцинаторно–бредовых, маниакальных, обсессивно–фо­бических. При этом несомненным преимуществом кветиапина по сравнению с другими атипичными антипсихотиками является его высокая активность в отношении сенесто–ипохондрических расстройств.










Литература
1. Бурлаков В.А. К проблеме лечения шизофрении, протекающей с сенестоипохондрическими нарушениями (опыт применения Сероквеля) // Психиатрия и психофармакотерапия. 2003. Т. 5. № 2.
2. Волель Б.А. // Небредовая ипохондрия при соматических, психических заболеваниях и расстройствах личности, Москва 2009
3. Гурович И.Я., Шмуклер А.Б., Магомедова М.В. и др. Помощь больным шизофренией с первыми психотическими эпизодами: применение кветиапина // Социальная и клиническая психиатрия. 2004. № 3. С. 69–72.
4. Иванов М.В., Мазо Г.Э., Чомский А.Н. и др. Сероквель: перспективы и опыт терапии маний при биполярных аффективных расстройствах // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. 2004. Т. 1. № 4.
5. Калинин В.В. Сероквель – атипичный нейролептик: особенности психотропного эффекта и показания // Психиатрия и психофармакотерапия. 2001. Т. 3. № 5.
6. Любов Е.Б., Чапурин С.А., Чурилин Ю.Ю. Фармакоэкономическая модель антирецидивного лечения Сероквелем, Рисполептом и Зипрексой пациентов в первом эпизоде шизофрении // Психиатрия и психофармакотерапия. 2005. Т. 7. № 4.
7. Мазо Г.Э. Влияние терапии Сероквелем на депрессивную симптоматику в структуре шизофрении // Психиатрия и психофармакотерапия. 2003. Т. 5. № 6.
8. Малин Д.И. Эффективность кветиапина (сероквеля) в лечении острых психозов при адекватном дозировании // Психиатрия и психофармакотерапия. 2005. Т. 7. № 3.
9. Мосолов С.Н. Полвека нейролептической терапии: основные итоги и новые рубежи // Новые достижения в терапии психических заболеваний. М., 2002. 624 с.
10. Серебрякова Е.В. //Небредовая ипохондрия при шизотипическом расстройстве личности. Москва 2007
11. Смулевич А.Б., Зеленина Е.В. Терапия маниакальных и маниакально–бредовых состояний (клинические эффекты Сероквеля) // Психиатрия и психофармакотерапия 2005. Т. 7. № 1.
12. Яничак Ф.Дж., Дэвис Дж.М., Прескорн Ш.Х. и др. Принципы и практика фармакотерапии / пер. с англ. Киев, 1999. 728 с.
13. Emsley RA, Raniwalla J, Bailey PJ, et al. A comparison of the effects of quetiapine («seroquel») and haloperidol in schizophrenic patients with a history of and a demonstrated, partial response to conventional antipsychotic treatment. Int Clin Psychopharmacol 2000;15(3):121–31.
14. McIntyre RS, Brecher M, Paulsson B, et al. Quetiapine or haloperidol as monotherapy for bipolar mania – a 12–week, double–blind, randomised, parallel–group, placebo–controlled trial. Eur Neuropsychopharmacol 2005;15(5):573–85.
15. Pollack PT, Zbuk K. Quetiapine fumarate overdose: clinical and pharmacokinetic lessons from extreme conditions. Clin Pharmacol Ther 2000;68(1):92–97.
16. Seemuller F, Forsthoff A, Dittmann S, et al. The safety and tolerability of atypical antipsychotics in bipolar disorder. Expert Opin Drug Saf 2005;4(5):849–68.
17. Smith MA, McCoy R, Hamer–Maansson J, et al. Rapid dose escalation with Quetiapine. Journal of Clinical Psychopharmacology 2005;25:331–35.
18. Stahl S. Psychopharmacology of antipsychotics. Martin Dunitz Ltd, London 1999, p. 148.